Женская доля
Шрифт:
Страшно ей было идти одной в людное, торговое место, ведь не знала крестьянка ни счета, ни письма. До этого на базаре бывала только с мужем, который и занимался всеми денежными делами.
Но на все она была готова, лишь бы прокормить ребятишек.
***
Базарный шум оглушил ее своим многоголосьем, совсем растерялась Аграфена. Встала как вкопанная, не понимая, как ей найти покупателя на свой товар.
Вдруг кто-то подхватил крестьянку под локоть, потянул в сторону. Смуглая женщина в странной темной одежде
Аграфена сама не поняла, как веревка с козой перекочевала к незнакомке, ей же в обмен лег в ладонь легонький мешочек, позвякивающий деньгами.
С ним кинулась несчастная женщина к ближайшему прилавку, высыпала монетки в подол торговке:
– Хлеба дай. Крупы и муки припаса побольше!
Та в ответ фыркнула насмешливо, сунула Аграфене два калача:
– Удумала припасов за гроши, вот держи.
Та залепетала в ответ:
– Чего так мало-то? Я же козу продала, мне муки надо два куля на зиму!
Торговка вдруг проворно припрятала монетки и тут же оттолкнула оторопевшую крестьянку от прилавка с силой:
– Иди уже, блаженная. Видела я, как ты козу продала за полкопейки цыганке. Будет тебе наука, не лезь на базар, коли ума к торговле нет.
При виде пышного бока калача у Аграфены закружилась голова. Она и не помнила, когда ела последний раз, все крохи отдавала ребятишкам. Оголодавшая женщина не выдержала и вцепилась в сдобу, откусывая жадно огромные куски.
А когда в три укуса проглотила его, пришла в себя и отчаянно разрыдалась, ей наконец стали понятны слова торговки.
Последнее богатство она сменяла на жалкий калач! Не выжить им всем этой зимой… Будут долго и страшно умирать от голода ее дети, а потом и она сама.
Ужас накатил на несчастную женщину предчувствия, что смерть впилась в нее своими ледяными лапами и теперь уже не отпустит. Завыла Аграфена в голос, как плакала по мужу-покойнику, и поплелась обратно с базара к ледяной баньке и измученным голодом малышам.
Там калач мгновенно исчез в трех ртах, и ручонки потянулись к матери за новым. Но накормить детей Аграфене было нечем.
Ночью, когда наревелись они до устатку, она подскочила, словно от толчка. Надо идти на мельницу к Бирюку! Взять взаймы мешок муки, следующим летом вернет сторицей.
Сразу же кинулась исполнять она задуманное. Однако у здания мельницы, что чернело рядом с плавным потом реки, оробела Аграфена.
Что если прогонит ее мельник, ничего не дав? Недаром же его в деревне прозвали Бирюком за угрюмый безлюдный нрав и пугающую внешность. Ростом он выше любого мужика в деревне, в плечах косая сажень, а лица не рассмотреть из-под шапки волос и густой бороды, вечно припорошенной мучной порошей.
Потопталась Аграфена у двери, но так и не решилась постучать. Робко тронула дверку пристроя и ахнула, там лежало невиданное богатство – под
Позабыв обо всем на свете, подхватила крестьянка мешок, взвалила на плечи и засеменила неловко, пригибаясь от непосильной тяжести.
– А ну, стой, ворюга, бросай добро мое! Или худо будет!
Окрик хозяина мельницы ударил словно кнутом. В ужасе заметалась Аграфена, стыд-то какой, на воровстве быть пойманной! Сошлют в острог за такое и плетей зададут! Муку отнимут! Ждет ее детей голодная погибель!
Позади тяжело топал Бирюк, выкрикивая ругательства. Уже показалась его высокая фигура с тяжелым батогом в руках – вот-вот нагонит!
В панике не зная, как укрыться от Бирюка, кинулась Аграфена в ледяную осеннюю воду. Уцепилась одной рукой за большую корягу, а второй попыталась отгрести подальше от берега, чтобы в темной воде не приметил ее разгневанный мельник.
Однако не подумала она о мешке на плечах, а он, как тяжелый камень, тут же вдавил женщину в ледяную воду. Добыча соскользнула, и крестьянка вцепилась в него руками и ногами, отчаянно пытаясь удержать груз. Это спасение от голодных тягот!
Но мука, которая должна была спасти ее детей, потащила смертельным камнем женщину на дно. Захлебнувшись под толщей воды, Аграфена задергалась в мучительных попытках выплыть, вот только не хватало сил в истощенном лишениями теле.
Грудь обожгло огнем от нехватки воздуха, а глаза застлала чернота – пришел ей конец! Как вдруг сильная рука подхватила ее и потянула вверх из воды, все выше и выше, пока она не смогла жадно вдохнуть воздух.
Бирюк вытащил Аграфену из воды и поволок обратно к мельнице. У несчастной крестьянки не было сил даже слова против сказать.
Она скулила от ужаса в ожидании расплаты за воровство. Что с ней он сделает сейчас? Пришибет одним ударом или скликает всю деревню, чтобы судить за воровство?
Но все также руками и ногами цепко держала она мешок, хоть после воды мука внутри превратилась в густую жижу. Мельник швырнул ее одним махом на телегу и пробурчал:
– Отдай мешок, отпущу без наказания.
Аграфена едва могла говорить от судорог из-за холода, что прилип мокрым платьем к телу. И все-таки выдавила осиплым голосом, еще теснее прижимая размокший куль:
– Не отдам! Это кровинушкам моим. От голоду умирают они! Грех взяла на себя ради них. Как хочешь бей, наказывай, а мучицу не отдам!
Бирюк принялся запрягать лошадь, зло ворча на упрямую крестьянку:
– Ну тогда в острог свезу тебя за этот мешок! Уж там тебя научат добро чужое брать! Три шкуры спустят плетьми, а потом в кандалы закуют!
От его слов затряслась Аграфена в горьких рыданиях. Что же натворила она! Хотела детишек от голодной смерти спасти, а вместо этого единственную козу за гроши отдала да воровством себя замарала.