Жертва
Шрифт:
Как же здесь не хватает Рэми с его мудростями. С его полным презрения к подобной мерзости взглядом целителя судеб. Миранис в который раз попытался достучаться до телохранителя, осторожно, чтобы не использовать слишком много драгоценных теперь сил, но зов все так же наткнулся на черноту и рассыпался синими искрами.
Где ты сейчас? Почему не откликаешься?
Алкадий ожидал, прожигая их насмешливым взглядом, резкими волнами разносилась от него грязно-серая сила. Зашуршал, опускаясь над Миранисом, щит Лерина. И первый же удар, пробный, заставил невидимую преграду
– Где Рэми? – закричал Алкадий, нанося новый удар.
Лерин покачнулся, упал на колени. По подбородку его пробежала дорожка крови, зачастили на пол густые капли.
– Где мальчишка! – неистовствовал Алкадий, стегая щит хлесткими ударами.
Вздрогнул Тисмен, будто просыпаясь. Расправил плечи, улыбнулся страшно, уходя в молчание магии. Загорелись синим его глаза. Заискрился щит его силой, помогая и защищая, забурлил под ногами Алкадия пол, пошел трещинами, выпуская из-под земли гибкие, тонкие стебли. Плети ударили хлестко, обвили петлями, вогнали шипы в мягкое человеческое тело, добираясь до костей… и… осыпались черным пеплом, под смех обезумившего Алкадия. Тисмен покачнулся, на миг поделившись обжигающей болью, и Миранис принял все, без остатка, понимая, что если Алкадий ударит сейчас, щит не выдержит. И сразу же выпрямилось в прыжке белоснежное тело зверя.
– Арман, не лезь! – закричал Миранис.
Добежать Арман не успел: волна встретила на полпути, швырнула со всей силы о темные стены, и в храме раздалось едва слышное мяуканье. Шерсть неподвижного барса быстро темнела, золотистые глаза закрылись, и Мир пытался броситься к другу, но Лерин удержал, грубо оттолкнул за спину, под спасительную тень магического щита. Зачем этот щит, все равно они долго не выдержат! И Лерин зашипел, забирая у Мираниса силу, впихивая ее в щит, и сразу же сорвались с места, бросились на Алкадия, Тисмен и Кадм.
Волна за волной, острые как ножи, сила Кадма, от запаха которой кружилась голова, и противная вонь магии Алкадия… все смешалось, все подернулось дымкой, растворилось в скрежете щита, осыпаемого ударами.
Стонали стены, сотрясаемые волнами магии, крошились колоны, но еще стояли, удерживая звенящий от напряжения свод. Вспыхивали в полумраке искры, то зеленые, то синие, то белоснежные, подобно молниям двигались фигуры, и ослепший, оглохший Миранис, уже и разобрать не мог, где друг, а где враг.
Замерло время. Рухнул под новым ударом щит. Упал на пол Лерин, и Мир сжался в комок, встречая боль. Но кто-то потянул его грубо к стене, вжал в холодный камень, вновь закрывая своим телом, и прошептал на ухо:
– Хочешь жить… стой здесь.
– Лия…
– О Лие потом… сейчас тебя спасать надо, – зло прошипел незнакомец. – Он хочет достать тебя, не Лию. Стой и не двигайся.
Маг застонал, прикусив губу, и атака Алкадия вновь полоснула по щиту, но теперь уже не Лерина, незнакомца. И стихла за щитом драка. Миранис вздрогнул… неужели его телохранители…
– Новый ученик моего любимого
Миранис бы позвал, видят боги, но… тишина… откуда эта тишина? Где Лерин, где Кадм и Тис? Происходящее уплывало куда-то, мозг отказывался его воспринимать, и раскинул где-то над храмом крылья Айдэ… ты уже пришел, коварный бог.
– Слушай меня, принц, – вмешался незнакомец, так похожий на обычного мальчишку. Только детского в этом хрупком теле мало, зато магической силы – хоть отбавляй. – Дай целителю судеб хотя бы возможность выжить, позови его.
– Он не откликается на мой зов…
– Я думал, ты более упрям, наследный принц Кассии. А ты так быстро сдаешься. Позови как следует. Ты ведь даже не пытался всерьез.
– Он не придет…
– Может, он просто не слышит? Может, ты слишком тихо зовешь? А, может, ты просто хочешь умереть, и чтобы он умер вместе с тобой?
Вновь удар по щиту, вновь содрогнулся незнакомец, стиснув зубы. Вспыхнули черным его выразительные глаза, и Мир сделал над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Из темных глаз мага смотрела сама смерть. Но маг помог, значит, врагом не был. Да и позвать Рэми, пожалуй, стоит. Хотя бы попытаться…
«Рэми!» – выдохнул Мир. Новый удар… новый стон незнакомца, и новый зов, рассыпавшийся у невидимой далекой стены.
«Где же ты, Рэми!»
Из уголка рта мага сбежала за воротник дорожка крови, полыхнули черным его глаза, и Миранис вдруг понял, что нового удара его спаситель не выдержит.
– Рэми! – выкрикнул Миранис.
Стрела зова вошла в упругую стену, как в масло, темнота разорвалась ярко-синей вспышкой. Почудились будто наяву удивленные, печальные глаза телохранителя, рванули удерживающие Рэми серебристые цепи, и Миранис прошептал: «Вернись ко мне!», уже и не надеясь, что его услышат.
«Да, мой принц, – улыбнулся мягко Рэми, и на его лбу неожиданно ярко вспыхнула, ослепила сиянием, руна телохранителя. – Дождись».
Если это было бы так легко… дождаться…
– Проклятие, он слишком силен для меня, – простонал черноглазый маг. – Вампир хренов…
– Ничего… выдержим, – улыбнулся Миранис, увидев новое, синее сияние в щите незнакомца. Рэми не было рядом, но он уже помогал.
«Поторопись, где бы ты ни был», – выдохнул Миранис.
Только и спешить было некуда. Алкадий перестал атаковать, улыбнулся едва заметно и выдохнул:
– Значит, он все же придет… ну так я подожду, мой принц. Я ждал так долго. Подожду еще немного, пока он не вырвется из своего виссавийского покровительства.
Виссавийского? Миранис посмотрел вновь на своего спасителя и понял вдруг: ну да, виссавиец жеж… увы.
***
Уже стемнело, а Рэн и не думал возвращаться, хотя и обещал, что не задержится в городе надолго, и Деран, перестав мерить кабинет шагами, выглянул в коридор. Обессиленный маг спал, сидя прямо на полу, вышел из тени, поклонился ему дозорный, и тихо сказал: