Жертва

Алмазная Анна

Это их всех вина. И никого. Это выбор Нериана. Но если виссавиец упрется в своей вине, никто его, увы, не переубедит, даже сам вождь. Старик искренне переживал за наследника, искренне хотел ему помочь и искренне убивался, что не может. Но Нериан не поверит в его искренность.

– Где сейчас Вирес? – спросил Элизар, не спеша успокаивать старшего целителя. Чуть позднее. Арам на миг напрягся и тихо ответил:

– Уже в своих покоях. Вычерпан до дна. Спит, мой вождь…

– Нериан?

И вновь недолгое молчание и тихое:

– Спит, мой вождь. Хариб

напоил его успокоительным отваром и теперь сидит рядом с его кроватью. Мой вождь, разве наследник не должен устать еще больше, чем Вирес, так почему же…

– Ответь Араму, Лирд, – приказал вождь целителю, и хранитель знаний тревожно дернулся, еще не до конца понимая. А надо, чтобы понял. Чтобы осознал то, что услышит и смог бы сыграть свою роль как надо.

– Нериан ранен, – осторожно начал целитель.

– Его ладони? – чуть удивленно сказал Арам. – Вирес уверил наших хранителей вести, что Тисмен легко с ними справится, когда очнется.

– Ответь Араму, – еще раз приказал Элизар. – И не бойся так. Я уже знаю правду.

– Как ты и приказал, мой вождь, я просмотрел воспоминания Рэна, – начал целитель. – Когда наследник закрыл собой брата, большая часть удара пришлась на щит, но искры темной магии ударили Нериана по глазам. Думаю, Нериан уже в скором времени…

– Не в скором времени, а уже, – прервал его вождь. – Отсюда его ужас после ритуала. Потому ему нужно было успокоительное, чтобы заснуть, несмотря на его усталость. И, как я понимаю, мы не можем ждать пробуждения Тисмена, не так ли?

– Нет, мой вождь. Если подождем, последствия могут быть неотвратимы. Там нужны старшие… я мог бы попробовать, я бы очень хотел бы, но я даже подойти к нему не могу… Прости меня, мой вождь, это моя вина! Я не могу заслужить доверия наследника! Прости!

Элизар горестно вздохнул и поднялся. Он обошел стол, встал перед коленопреклонным советником и посмотрел с сожалением. Он понимал, что так раздражало племянника в виссавийцах, очень хорошо понимал. Эта безапелляционная верность, это их искренне желание услужить своему вождю и клану, их вера в собственную исключительность, частенько переходящая в гордыню. Они дети своего клана. Умные, наделенные даром, но все же дети. Которые, будто родителям, беззаветно верят своей богине и своему вождю, и больше всего на свете боятся их разочаровать или подвести. И обращаться с ними надо как с детьми: бережно. Даже если они, как и Лирд, в отцы, если не в деды, годятся.

– Пойми, Лирд, – сказал Элизар. – Мой племянник хорошо знает, на что вы способны, оттого вам и не доверяет. В этом он похож на меня. Не хочет расставаться с собственной болью, думая, что это делает его живым…

– Делает ли? – осмелился спросить Лирд.

– Не знаю, – ответил Элизар, пожимая плечами. И усмехнулся, увидев удивление в глазах Арама. Ну да… они его дети, все виссавийцы его дети, и все они не понимают: Элизар тоже человек. Тоже умеет ошибаться. Но… кто из детей видит в детстве ошибки своих родителей?

– Мы поможем ему, Лирд, – сказал Элизар. – Встань! Во всем этом нет твоей вины, ничьей

нет. И вместо того, чтобы искать виноватых, надо решить, что теперь делать.

Вы бы и сами давно решили бы… если бы… ваша любовь к вождю и наследнику не затмевала вам взор.

– Скажи мне, Арам, старшие хранители дара могут на время перенимать чужой дар?

– Да, мой вождь, – удивленно ответил Арам.

– Возьмешь дар Лирда и пойдешь к наследнику.

– Но мой вождь! – выдохнул Лирд. – Гнев наследника может убить Арама… позволь пойти мне, я стар, я уже свое прожил, а твой советник слишком молод, чтобы умирать.

Элизар лишь горестно вздохнул и ответил:

– Ты плохо знаешь моего племянника. Очень сомневаюсь, что он способен убить. Тем более Арама, к которому все же испытывает тень привязанности. Выполняй приказ, Лирд, верь, я знаю, что делаю и вовсе не желаю терять своего любимого советника. Как и подвергать опасности разум Нериана. Убийство Арама сведет его с ума, и мы это оба знаем.

– Твой наследник погружен в гнев и недоверие.

– Знаю. Рэн рассказал о вашем разговоре. Забудь о наследнике, теперь о нем позаботится Арам. Скажи мне, Лирд… я слышал, что мать Дерана помогла убийце?

– Да, мой вождь.

– И теперь ее саму надо исцелять?

– Да, мой вождь.

– Позови ко мне Дерана и Рэна. Пора моему наследнику показать настоящую Виссавию. Прикажи хранителям дара еще раз проверить прошедших посвящение. Если у них есть хотя бы проблеск дара целителя, обучайте их и посылайте за пределы клана. Мы должны дать нашей богине больше сил.

– Но, вождь, необученный целитель…

– Лучше, чем никакой. Подними также стариков-целителей, которые ушли на отдых, и учеников. Запрети опытным целителям исцелять царапины, с которыми справится любой мальчишка. Пусть берегут силы на что-то большее, а мелочи оставят ученикам и молодым хранителям. И пусть берут с собой учеников за пределы Виссавии. Там они быстрее обретут нужное нам мастерство.

– Да, мой вождь.

– Ступай. Отдашь свой дар Араму и отдохнешь. Нас всех ждет много работы. И не смей винить себя в том, что происходит с наследником. Нериан это моя забота, моя ответственность, и верь мне, я не буду сидеть спокойно и смотреть, как он сам себя губит.

– Да, мой вождь.

А когда дверь за ним закрылась, Элизар вздохнул и сказал:

– Иди за ним, Арам. Думаю, мне не надо объяснять, что тебе делать?

– Не надо, мой вождь.

– Думаешь, справишься?

– Справлюсь, мой вождь, – поклонился советник.

Элизар и не сомневался. Именно потому он и держал рядом с собой Арама, несмотря на его молодость. За его мудрость. За умение понимать вождя с полуслова. За способность приходить вовремя и так же вовремя уходить.

Арам исчез, погас светильник на столе. Элизар сел в кресло, приказал раствориться стеклу и полной грудью вдохнул влажный воздух. Дождь, прямой, без ветра, шуршал по листьям, проглядывала через прорехи в тучах почти полная луна, и на душе вдруг стало как-то… спокойно, наверное.