Жертва
Шрифт:
Одним взглядом, одним движением, едва уловимым тембром голоса он сознательно изменял чужие души, которые в руках Ларса были мягки и податливы, как глина в пальцах мастера-гончара.
А целитель душ был на редкость одаренным и терпеливым мастером. Он создавал одно произведение искусства за другим, очищая чужие души от грязи, помогая людям избавиться от боли, разочарования, горечи и страданий. Он учил других радоваться жизни, пусть даже и никчемной, он щедро лил на души собственный свет, заставляя их расцветать подобно цветам редкой красоты. Каждая душа иная, каждый цветок особенный,
Ларс давал крылья. Учил летать. А потом отпускал за окошко и забывал, отправляясь на поиски другой бескрылой птицы.
Деран был одной из исцеленных Ларсом птиц, хотя вряд ли сам целитель об этом помнил. Ведь это Ларс вывел его из тумана безумия, а более скучную, но легкую работу, требующую внимания и сосредоточенности, оставил ученикам. Сам заходил в спальню Дерана ночью, когда целитель был погружен в углубленный магией, похожий на транс, сон, контролировал изменения в ауре, очищал ее от грязи, заставляя сверкать чистым, изумрудно-зеленым светом.
Ларс любил свою жизнь. Душа каждого человека была для него подобна головоломке, которую рано или поздно, а удавалось разгадать. Но то, что он видел перед собой…
Аура наследника была частым переплетением синих и белых всполохов. Она слепила. Она притягивала. И в то же время она устрашала. Ларс никогда не решился бы притронуться к этой красоте, боясь ее разрушить, хотя и видел проблескивающие в свете разноцветные, молниеносные всполохи. Наследника, как и любого мага его уровня, раздирали яркие, противоречивые чувства, боль и одиночество. Все великие люди одиноки. Все не поняты до конца. Понять стоявшего перед Ларсом Нериана было сложно, можно даже сказать… невозможно. Он и сам, наверное, себя не понимал…
Укутанный в синий, поблескивающий в полумраке плащ, Нериан опустил покоившуюся до этого на левом плече Рэна руку и повернулся в сторону все так же стоявших на коленях целителей душ.
Сейчас Ларс многое бы отдал, чтобы заглянуть в спрятавшиеся под черной повязкой глаза наследника. Глаза – зеркало души. Только посмотрев в них можно узнать многое, а целитель душ уровня Ларса во взгляде мог прочитать почти все.
– Меня тоже ты не пустишь в замок? – тихо спросил наследник.
Сказал так немного, а проняло. Нериан умел подбирать слова. Все его тело было ходячим оружием. Только, увы, оружием незаостренным, но оттого еще более опасным. Нериан мог убить, сам того не сознавая, и Ларсу это совсем не нравилось. Наследник был, по слухам, сильным целителем, а целитель и приносящий смерть – вечные враги, которым лучше в одной душе не сходиться, во избежание…
– Я не могу тебя остановить, – ровно сказал он, начиная самую сложную в его жизни словесную дуэль.
– Но хотел бы… – иронично улыбнулись полные губы под повязкой. По позвоночнику Ларса пробежал холодок. Нериан неосознанно подкреплял свои слова магией, и лишь благодаря долгим тренировкам тело Ларса это почувствовало, предупредив хозяина легкой дрожью.
– Ты видишь меня насквозь, Нериан, – продолжил Ларс, сделав вид, что ничего не заметил. – Но я хотел бы остановить не тебя, а твоих спутников. Думаю, им тяжело будет войти через эти двери. А одному из
Кассийцу за спиной наследника. Высшему магу, убийце, чьи руки были обагрены кровью. Зачем он здесь? Зачем он в Виссавии?
– Думаю, я облегчу их ношу, – ровно ответил наследник, и виссавийца будто окутало ласковыми, темными крыльями. Вот она… сила целителя судеб, восхитился Ларс. Казалось, ничего важного не происходит, а в этом узком коридоре сейчас меняются судьбы. Вопрос только чьи? Их или целой Виссавии? Ответ только один – Ларс не может ни противиться происходящему, ни, тем более, помешать. Да и не хочет… наблюдать гораздо интереснее.
Но как бы хотелось посмотреть, как наследник управляется с судьбами. Рассказывали, что мастерски. И еще в Кассии Ларс мечтал увидеть целителя судеб, увидеть, как тот карает, спасая. Как послушно ложатся в его пальцы едва заметные нити, как искажается его взгляд презрением… кто же знал…
– Как прикажешь, наследник, – смирился он. – Дозволено ли мне будет тебя проводить?
– Почему бы и нет?
– Дозволено ли мне будет быть твоими глазами?
И холодный ответ:
– Я думаю, Рэн вполне справится.
Вновь рука наследника, укутанная в синюю перчатку, легла на плечо хранителя смерти. Рэн почему-то вздрогнул, а в душе Ларса вновь поднялось восхищение. Яркая, сияющая аура рядом с поглощающим свет облаком смерти… Ларс улыбнулся. Какая ирония, какой прекрасный контраст. И какая в то же время… совершенная законченность… И в этой белой ауре то и дело проскакивает синее, а за спиной наследника стоит кто-то… кого видеть Ларс был не готов. Сын младшего бога, бессмертный Аши…
Рэн впервые поднял глаза, пронзил Ларса внимательным, изучающим взглядом, чуть не заставив отвернулся. Аура Рэна, клубящаяся в его взоре смерть – душа, черный цветок, на который даже смотреть не хотелось.
Хранитель смерти, наверное, все понял. Его губы растянулись в улыбке, и в другое время Ларс бы почувствовал себя задетым. Но сегодня его донимали более важные мысли.
– Прошу проследовать за мной, – низко поклонился он наследнику.
Пальцы в синей перчатке сжали плечо Рэна. Проводник осторожно повел Нериана вперед, к открывшимся им навстречу массивным дверям. Серебристые руны на дубовых створках вспыхнули при приближении наследника, узнавая, по знаку Ларса отошли в тень было кинувшиеся к ним целители душ, и они медленно пошли по округлому залу, разбитой тонкими, удерживающими округлый свод малахитовыми колонами.
Наследник и его спутники ступали по темно-зеленым каменным плитам бесшумно, и идущему впереди Ларсу чудилось, что он бредет по пустынному залу в одиночестве. Никогда еще знакомая, целительная тишина обители не казалось столь тягостной. Никогда еще ведущая вверх широкая лестница с высокими, массивными перилами не была столь неподъемной. А мягкий, того же зеленного оттенка ковер под ногами – столь лишним.
А дальше – тускло освященные, узкие коридоры, шелест подола хитона, скрепленного на талии широким, в ладонь, поясом. Стук крови в висках, невесть откуда появившаяся резь в желудке и неожиданная тошнота от витающего в воздухе горьковатого запаха целительной магии.