Жесткая вода

Вий Пауль Александрович

Мы внимательно посмотрели на пожилую женщину.

– Сколько вам лет баба Тамара? – спросил я. – Знаете, баба, баба, называем, а у меня не поворачивается язык почему-то. По мне, лучше тетя.

– Молодо выгляжу?

– Ну, лет 65, больше не дал бы.

– Мне Сашенька, восемьдесят два года. Родилась я в далеком 34-ом году. Когда сюда пришли фашисты, мне было семь лет. Я просто, как сейчас говорят, по-современному –разговоры разговаривать умею. Читаю всю жизнь много, мир посмотрела. Мужиков любила. Хм, как сама себе говорю: больше спортивно-активной любви - меньше ревматизма. Не старею, так то, в бабку пошла. Она когда померла, в 96 лет, ей максимум люди семьдесят пять давали. Кто ее не

знал близко, причитали, ох молодая еще, пожить то можно было бы. А кто знал, те ведьмой считали. Пережив тут войну, отсюда никогда так и не уехала я, и мужа тут схоронила, и сына. Сын в цинке приехал, грузом 200, с Кабула, двадцать восемь лет назад. Говорили Афганистан его «боялся», но видишь как, у себя жизнь моего сына, оставил, не отпустил. Жены у негоне было, детей тоже. Так одна я и осталась. Мужа другого я не захотела. Но, прости за грубость, «подмахивала» другим, да….мой грех. Кто-то водку пьет, а кто-то чужих мужиков в койку таскает. И горько, что не мой, но сладко, что сейчас. – Баба Тамара задумалась, затем продолжила. – Так вот. В конце восьмидесятых, в начале девяностых, в деревне, что за пятьдесяткилометров, выше нас по реке, стали пропадать люди, и гибнуть, скорее всего. За десять лет, сверху пришло всего четыре лодки с туристами. Это ничто. Я помню семидесятые, разгар моды на туризм в СССР, тут за день проплывала десятка полтора байдарок. Все стремились дойти до Угры, и даже доплыть до устья Оки, под Калугой. В общем, люди пропадали, а милиция в глубинке, сами понимаете. Все сложилось удачно, но не в пользу людей. Но те четыре лодки с туристами, все как один говорили о черном кабане. Он просто выходил к ним с берега по нашу сторону, смотрел на них какое-то время и уходил. Появилось поверие, что ниже, встречи этого кабана с людьми, все заканчивается, зло пропадает, люди не исчезают. По крайней мере, разбивая лагерь, выше нашей деревни, действительно, ничего не происходило.

– Минуточку, вы хотите сказать, что я вчера, реально проплыл почти пятьдесят километров? – Я на «автомате» налил водки и залпом выпил.

– Черного кабана, видят километров за тридцать от нас. Не знаю, сколько вы плыли до контакта с животным, но в целом, выходит, что да. Не знаю рекорд ли это, но думаю для кого-то однозначно. Протяженность русла реки в районе ста километров, плюс минус.

– Сколько от вас до Угры?

– Двебольших деревни, несколько мелких, их можно даже и не заметить с воды, не напрягаясь и потихоньку на байдарке, два дня, максимум три, с учетом долгих остановок и прочего.

– Что у вас с транспортом. Как отсюда можно уехать?

– Машина приходит раз в неделю, по четвергам, привозит еду и прочее. До следующего четверга я вас тут держать не буду, простите.

– Почему? Мы заплатим.

– Нет. Есть вторая часть легенды про кабана.

– И? – я затравленно уставился на женщину.

– Он никогда не показывался двум людям сразу. Может показаться каждому, но с разницей во времени. Если вдруг такое происходит, то он не знает, кому сохранить жизнь, он в замешательстве. Кабан может предоставить выбор вам и решать вам, кто из вас умрет, а кто останется.

– То есть мы, должны убить друг друга? – тихо спросила Вероника.

– Кто-то один.

– А если мы не сделаем этого? – я замер.

– Ну как говорят, он заберет две жизни на ваших глазах, причем крайне жестоко и это могут бытьи близкие вам люди и чужие. Все шансы, сойти с ума.

– Знаете, странно так все, столько легенд, мифов, сатанистов. В итоге просто люди, просто ненормальные. Снова кабан, какой-то, снова …….панки Король и Шут, - я махнул рукой.–Мы уже видели, как уходят из жизни люди. Не свихнулись.

– Уверены? Я все понимаю Саша, смешно и прочее. Я привыкла жить так, всю жизнь

такой образ. Я просто человек, просто старуха, случиться не случится, верю, не верю, не в этом дело, но в моем доме, зачем мне все это, и ожидание чего то, и тяжесть души. Это Родина моя. Простите меня. Я дам вам еды, плывите дальше. Попарьтесь в баньке, поспите, а утром, я прошу вас, ступайте с богом. Я хочу тихо дожить свой век.

– Я понимаю вас. Во сколько нам уходить утром?

– Не позже семи. Я пойду, истоплю баньку. – Баба Тамара поднялась из-за стола.

– Скажите, на нас сейчас, вещи вашего сына? – Вероника напряженно посмотрела на бабу Тамару.

– Да. Они новые, он не успел их надеть, я купила их, когда он был в Афганистане. Ждала его, как бога. Муж умер, как только получили весть о гибели. Сердце. Его похоронила раньше, чем вернули сына. Саша, ты очень похож на него, статный, широкоплечий, даже имя у вас одинаковое, пойми меня. Не хочу твою гибель, как вторую смерть свое мальчика переживать, и гибели Вероники не хочу, красивая женщина, чудесная, исчезнете, и если что, я просто не буду знать, что с вами, а в памяти вы живы, и есть надежда, что все хорошо.

Я лишь кивал в спину, в знак согласия, уходящей из комнаты, старой женщине.

– Кошмар какой-то, - пробубнил я. – Никогда больше не приеду сюда. Выкину из головы, этот речной маршрут.

– А когда, ты тут плавал с отцом?

– Точно не помню, лет десять назад.

– И ничего такого не было?

– Абсолютно. Тихо и спокойно плыли, тихо и спокойно ловили. Двенадцать дней, ползли на тихоходной резине. Одна лодка у бати, вторая у меня. Четыре лодки, которые видели животное, нас-то в них не было, может мы просто проскочили, повезло, может и деревня не заметила и те, придурки. Сейчас получается мы рядом совсем с той деревней, откуда меня должен водила забирать. Два дня, не напрягаясь, как сказала баба Тамара. Не знаю, доплыть нам с тобой сразу до того места и сидеть там, либо плыть по чуть-чуть совсем, останавливаясь на ночевки. Черт, нам еще пять полных дней.

– Может сразу доплыть, правда, а?

– Боюсь с другой стороны проплыть место, где ждать будут меня. Прикинь, бродом ошибусь. Не возвращаться же потом рекой против течения. Да и как узнать, там машина или нет.

– А как же вы раньше делали?

– Договариваемся, что на место встречи, водила приезжает часов в десять, я же, отплываю с последней стоянки, часов в одиннадцать. Я в любом случае натыкаюсь на него, просто плыву и вижу машину, да и водила с удочкой сидит. Балуется. Стоянку тоже делаешь примерно в том районе, где деревня. Километра за два, например. Все рядом, все близко.

– Сашенька, что нам делать то?

– Едим, спим, утром собираемся и уходим. Плывем. Может, и правда проскочили мы, все беды с Макаром и прочими. Про зверя давай не говорить и не вспоминать, не верю я, но блин, человеческая психика, засело в башку то, точит. – Я снова налил водки, выпил. – Пошли, покурим Верка. И еще….- я замер, посмотрел на девушку, хмыкнул и тяжело вдохнул. – Если кабан все же не вымысел и захочет выбор…..пристрели меня.

– Не говори глупостей, ты сам, говоришь, что не веришь, а те люди просто убийцы, нет никаких злых сил и мифических сказок!

– Успокойся, я ляпнул это, чтобы ты не боялась меня, а верила.

Девушка подошла ко мне, нежно прижалась и снизу взглянула на меня.

– Пойдем на перекур, и может мы потом, что-нибудь придумаем? – она кокетливо улыбнулась.

– Что-то такое, обнажено-теплое? – Я нежно сжал ладонями ее попку.

– Да. С учетом того, что я уже немного влажная, я бы сказала, устроим обнажено-мокро-теплое. – Вероника, прикрыла глаза и тихонько поцеловала меня в губы.

– Ух, ты, мокро-горячее. Так лучше.