Жесткая вода

Вий Пауль Александрович

Меня снова выкинуло из сна в реальность, и я открыл глаза. Вероника действительно была рядом, она сидела на краю кровати, и пила из граненого стакана молоко с баранкой. На ней были шорты из джинсы, и действительно, черная мужская рубаха, застегнутая и затянутая в узел на животе.

– И почему мне снятся всегда полуобнаженные бабы? – тихо спросил я.

– Прямо всегда? – Вероника счастливо улыбнулась и посмотрела на меня.

– Походу да, даже когда сон не очень добрый, так сказать…

– Наверно, ты сексуальный мужчина…

– Ага, половых клеток в избытке. – Я хмыкнул. – Где мы?

– В той самой деревне,

про которую говорила Маша.

– Мы все же доплыли до нее. Надо же.

– Ха, мы влетели в нее как на катере. Времени было всего шесть вечера. После последней остановки, той с кабаном, помнишь? – я кивнул. – Так вот, часа через два после обеда, ты стал бредить, говорил чушь и глупости всякие, как отключился, но с весел не сошел. Тебя отдирали от них, ты никого не слышал и ничего не видел. Я кричала, умоляла, просила тебя, бесполезно. Единственное, когда мы вплыли в деревню, я сказала, что мы на месте, ты среагировал и резко остановился. На берегу рыбачили два старика, они то и привели нас к бабе Тамаре. Точнее, тебя принесли. Ты спал ночь и весь день, сейчас почти восемь вечера следующего дня. Ночью у тебя был жар, тебя всего помыли, переодели, обработали рану. Хоть она и не опасна, она начала немного нагнивать, возможно, из-за речной воды или натер одеждой,мог бы и сепсис быть. Баба Тамара лечит, какими-то травами, очень вовремя все, успели.

– Как это помыли?

– Так, раздели догола и помыли. Потом поменяли белье. – Вероника улыбнулась. – Ты, стесняешься бабушку или меня? Что так напрягся то, что тебя надраили всего?

– Неудобно, как-то.

– Я ей все рассказала. Ну как всегда, немного утаив кое-чего. Знаешь, они в курсе того, что происходит в той петле. Вернее думаливсе, что это было раньше, и такое уже давно не случалось. У них тут своя легенда, но главное…не смейся только, здесь есть легенда «Черного кабана». Если это животное появляется и смотрит спокойно на человека, то тот, жить будет еще, ох как долго и выживет практически в любой ситуации. Только кабан этот, не показывается, двоим сразу, а поодиночке. Вернее так было раньше.

– Во как. Выходит, либо кабанюга сплоховал, либо мы ненормальные, либо это не тот, не из легенды, а из дикой природы.

– Но, черный, как уголек.

– Очередной бред. Я могу встать? – спросил я.

– Ты у меня спрашиваешь разрешения?

– Устал лежать, спина болит уже.

– Не думаю, что это от кровати. Удивительно, как у тебя еще руки не отвалились, столько на веслах сидеть. Вещи твои вон на стуле, все выстирано. Свежее.

Я поднялся на удивление легко и твердым шагом подошел к стулу с одеждой, обнаружив, на вещах свои часы, они были заведены и верно указывали время.

– Хм, пахнет так вкусно. Необычно. По-деревенски.

– Вещи поласкают прямо в реке. Там черная рубашка, не твоя, но примерь. Она как новая.

– Смотрю на тебе тоже?

– Да. Часть вещей бабы Тамары. Отдала нам. Ей за ненадобностью. Я так поняла этим вещам много времени. Лет по двадцать.

– Кто она? Что ты про нее знаешь?

– Старая добрая женщина. Живет одна. Накормила, напоила, приютила. Ничего больше не знаю. Сказала, что в этой деревне, нам остерегаться нечего. Все помогают друг другу. Ну что, оделся? Пойдем, познакомишься и покушаешь? – Она поднялась с кровати.

Я кивнул и как когда-то, нагло уставился на оголенный живот Вероники,

не забыв скользнуть взглядом по ногам.

– Да, Саша, - мы перехватили взгляд друг друга. – Да, Саша. И это тоже, да. Все, что хочешь, да. Только я больше не хочу грубо и больно. Хватит, натерпелась.Хочу, как нежная кошка, мягко и ласково. Всегда!

Я подошел в Веронике, обнял и горячо поцеловал. Мы слились в долгом, нежном, уже немного «сексуально мокром» поцелуе. Я резко почувствовал свое желание, но его перебил трепет девушки. Оторвавшись от губ Вероники, я прошептал:

– Когда мы вернемся в Москву, а мы вернемся – обещаю, я хочу, что бы слово «да», было и там.

– У меня ребенок, зачем тебе это…там? У тебя могут быть - свои.

– Это не тебе решать. В конце концов, ты тоже можешь мне их дать, а твою малышку, я посчитаю своей.

Вероника снова прижалась ко мне, и мы вновь утонули в нежности поцелуя.

Через некоторое время мы вышли из комнаты, на просторную кухню, переходящую сразу в большую, светлую терраску, на которой стоял широкий стол с маленькой газовой одинарной конфоркой. К нему подходил черный шланг с газом, баллон которого, стоял на полу в углу. Около стола хлопотала по хозяйству седая женщина, лихо, разрезая на мелкие кусочки тушку кролика. Я остановился в двух метрах от нее и внимательно наблюдал, как она управляется с ножом.

– Чувствуется опыт, - сказал я. – Здравствуйте, баба Тамара.

– А-а, проснулись, молодой человек. Здравия вам.

– Спасибо.

– Так вот какой ты, Саша. Ваша Вероника все нахваливала, какой ты хороший и красивый. Она права. Хорош, нечего сказать. Поверь моему опыту, я уже не молода, совсем не молода. Саш, голоден? – баба Тамара вопросительно, с улыбкой уставилась на меня, поджав руки к своей груди.

– Вообще-то да. Ощущение, что очень давно не ел.

– Точно, давай. Яишенки с опятами, холодца с черным хлебушком и бутылочка брянской водочки «Лимонной». Давно бутылочка лежит, лет пятнадцать уже, если не больше, даже и не знаю, делают сейчас такую или нет. Открою дорогому гостю. – Она сделала мечтательное выражение лица и облизнула свои поддернутые морщинами губы в предвкушении вкусной трапезы.

– Вы баб Тамар, так обрисовали все вкусно, что я стерпеть то не могу. – Я улыбнулся.

– Да и не надо. Давай-ка, Вероника, быстренько, помоги мне. Давай, давай, живее, мужика кормить и ублажать нужно. Чтобы на других не глядел и домой всегда спешил. Шевелись, не будь малахольной.

Через пятнадцать минут, горячая яичница с обжаренными маринованными опятами дымилась на столе, холодец с хлебом и хреном манил взор, а бутылка водки с рюмкой из толстого стекла заставляла сгладывать вязкую слюну. Мы уселись за стол, и я принялся открывать алкоголь.

– Не видел никогда такую водку. Надо же, желтого цвета.

– Такая раньше только в Брянске продавалась, вернее я только там ее встречала в магазинах. Часто я туда раньше наведывалась. Саша и мне наливай, выпью с вами. Эх, молодые. За вас.

Выпив по полной рюмке, все дружно накинулись на еду. Минут пятнадцать слышно было только, как стучат вилки и тихонько тикали часы-ходики на стене.

– Спасибо вам, баба Тамара. Огромное. Наелся. – Я довольно потянулся.

– Выпей еще Саша. Посидим, поговорим. Разговор есть, пока время позволяет, до утра. Утром вам нужно пропасть. Исчезнуть отсюда.