Жесткая вода

Вий Пауль Александрович

– Все хорошо, все нашел, спасибо, но просто где мое? Патронташ…

– Мое лучше боец, - глаза женщины, холодно уставились на меня.

– Я не понимаю вас…

– Берите то, что дают, и уходите, не стоит ждать даже утра…

– Патронташ, это подарок. Мне он нужен, я прошу, это память.

– Баня готова, хоть и не протопилась еще, но вы городские, вам и так хватит, - ласково, с улыбкой произнесла баба Тамара.
– Через пару часов, я принесу вам туда еды и с собой, в дорогу. Я прошу идите, Саша…идите, я поняла тебя, отдыхайте. Пока вы в безопасности.

Мы вышли из дома в состоянии крайнего напряжения, дойдя до бани, мы обнаружили лодку, окинув ее взглядом, я не обнаружил никаких порезов и дефектов,

и немного успокоился. В теплом предбаннике и правда оказались наши вещи, абсолютно сухие и чистые. В воздухе вкусно пахло распаренным хмелем. Всегда этот банный запах меня умилял, запах хлеба и вкуснейшего пива, я вновь закрыл глаза, и замер.

– Ты чего Саша? – спросила Вероника.

– Просто пытаюсь надышаться этим духом, ароматом, Русь моя. Запах, то ли детства, то ли в крови, включается генетическая память.

– Да, я тоже испытываю примерно тоже самое. Вроде нет бани у меня, и была то, раз, не больше, если была вообще, но почему то этот запах знаю очень хорошо.

– Точно, но люди не могут найти к нему ассоциации, когда говорят о бане, что она пахнет пивом, все сразу представляют пиво, когда говорят о пиве, как о напитке, опять-таки, думают о реальном пиве, баня же теряется среди мыслей.– С этими словами, я задумчиво, принялся снимать с себя одежду.

Девушка, чуть улыбнувшись, посмотрела на меня, и смело расстегнув пуговицы, скинула с себя рубашку. Я увидел упругие груди с торчащим соском на одной и лейкопластырем на другой и нервно сглотнул. Стянув с себя шорты, она потянула за трусики и сняла их.

– И куда же делась легкая щетинка, ей уже пора бы было появиться? – хрипло спросил я, уставившись на гладкий лобок.

– Успела привести себя в порядок, пока ты спал, - так же хрипло прошептала Вероника.

– А полосочка волосиков?

– Да ну ее, сменила имидж.

Я сел на корточки, и притянул девушку за талию к себе, уткнувшись своим носом в ее пупок. Нежно провел языком по ровному животику и мягко поцеловал. Девушка задрожала и покрылась крупными мурашками. Сжав в ладонях упругую попку, я почувствовал легкую эрекцию и резко поднялся на ноги. Подхватив Веронику на руки, я направился к дивану, который стоял в углу предбанника. Осторожно опустив девушку, я лег сверху, и мы принялись покрывать друг друга жаркими поцелуями. Вера была крайне отзывчива, тонко и остро реагировала на мои прикосновения и ласки. Чувствуя, как ее тело реагирует на меня, я не хотел входить в нее, я хотел, чтобы она продолжала дрожать в предвкушении неизбежного проникновения. Я мечтал о том, что бы она просила меня об этом, даже умоляла. Мои ласки затянулись, я играл с ней, как кошка с мышкой. Все же я не удержался сам и скользнув языком по внутренней стороне бедер, втянул в свой рот пухлые губы вульвы. Вероника громко застонала, смело, не боясь быть услышанной и не стесняясь меня. Раздвинув половые губки в стороны, я нащупал удивительно твердый клитор, который уперся в кончик моего языка. Не теряя с ним контакта некоторое время, я почувствовал, как Вероника выгнула спину и протяжно застонала, мой язык обдало жаром и я почувствовал солоноватый вкус скользкой влажности.

– Можно еще так? – прошептала Вероника. – Я знала, что такое бывает, но не представляла, как это...Саша, не уходи оттуда еще, я прошу.

Я повторил это снова, затем еще раз и еще. Девушка была ненасытна и испытывала оргазмы от языка с каждым разом все более бурные и сильные. Я же, сам, почувствовал азарт и не собирался сдаваться, предоставляя ласки языком абсолютно разные: нежные, жесткие, медленные, быстрые, с проникновением и без, с втягиванием в рот и прикусыванием половых губок, с небольшой остановкой и наоборот, с бешеной скоростью и незначительным проникновением моего пальчика в задний проход. Когда же Вероника сильно запахла женщиной, и я почувствовал это неожиданно остро, когда закрывая

глаза я продолжал видеть ее тело, и желание обладать девушкой стало нестерпимым, я приподнялся на руках и прошептал:

– Я больше не могу, я хочу.

– Иди…

Как и в первый раз, я вошел туго, удивительно туго. Мне даже показалось, болезненно для Вероники, но она реагировала страстно, жадно, и я успокоился. Меня обдало горячей, втягивающей все глубже и глубже плотью.

– Медленно, очень медленно...- еле-еле услышал я и вдруг стало узко, и снова крик.

Сколько прошло времени, мы не знали, я брал ее снова и снова, каждый раз немного останавливаясь, когда девушка испытывала очередной оргазм. Кончил я, снова в Веронику, и еще некоторое время не выходил из нее, позволяя своему члену, забирать тепло лона девушки. Мне было хорошо, как никогда в жизни, и время для меня остановилось. Мы поцеловались и нежно, без единого слова, принялись смотреть друг другу в глаза, изучать нос, губы, волосы, уши, шею, прикасались пальцами рук до подбородка, гладили плечи.

Через некоторое в дверь тихонько постучали:

– Молодежь, вы там как?

– Баба Тамара, нам еще десять минут надо и мы выйдем! – крикнул я.

– Хорошо, позже подойду.

– Все было хорошо? – спросил я.

– Лучше не бывает. – Тихо ответила девушка.

– Не больно?

– Ни капельки.

– Пойдем, у нас пять минут на парилку и пять ополоснуться. Похоже наше время жить спокойно вышло.

Через десять минут, вы вышли на улицу, и увидели бабу Тамару, сидящую рядом с байдаркой.

– Слушай сюда Саша, - старушка замолчала, оглянулась по сторонам и продолжила. – Патронташ я вернула тебе, найдешь его в рюкзаке с едой. Все понимаю, память, так память, сама сентиментальная. Патроны с него пропали вместе с твоей двустволкой. Люди, что притащили тебя ко мне, уверены, что вы никуда не денетесь, они доверяют мне, но они хотят вернуть тебя в Камыши.

– Зачем?

– Они бояться, что ареал деятельности секты расшириться из-за вас. У многих тут растут внуки, у многих приезжают на лето. Всех устраивает, что где-то пропадают туристы, главное не у нас. Ваше оружие, уже на полпути к Камышам, они хотят вернуть его владельцу в знак почтения и преклонения, и…уважения силы, пускай и злой силы.

– Откуда местные знают, что оружие принадлежит священнику? – жестко спросил я.

– Не знаю, многое мне не известно, скорее всего тут есть его люди. Но в данный момент река свободна, уверяю вас. Мой дом предпоследний по руслу реки, в последнем живет старая, слепая бабка, древнее меня. Уйдете сейчас, никто не заметит. Когда ко мне придут за вами, я скажу, что вы просто исчезли.

– Вам поверят? – недоверчиво спросила Вероника.

– Я старуха, на половину выжившая из ума, и лечащая все болячки подорожником с крапивой. Тем более, и в Камышах, что-то не так, верно? Не думаю, что вы мне все рассказали начистоту.

– В секте остался один человек, остальных…я убил. – Я смело посмотрел в глаза бабы Тамары. – Ну и еще кто-то у вас тут. Либо он тоже секта, либо просто стукачек.

– Это хорошие новости. Главное, чтобы этот один, не перерезал всю деревню. – Баба Тамара ласково, по-матерински, уставилась на меня. – Я чувствовала, что все именно так. Все должно поменяться.

– Мы уходим, спасибо вам. Запомните, человек который будет нас искать средних лет, крепкого телосложения, чуть ниже меня ростом, смуглый, чернявый. Много курит. Жестокий. Его зовут Макар, либо может назваться Витькой. Во втором случае, будет ставить из себя глуповатого и недалекого. Хотя не думаю, что теперь ему есть смысл придуряться. Должен быть ранен, насколько сильно не знаем, я стрелял в слепую, он пропал мгновенно, как и куда, не могу объяснить, упал в воду и исчез, не утонул точно. Это было до вашего кабана, значит от 30-ти километров и далее отсюда.