Жесткая вода
Шрифт:
– Вероника, вылезай, нужно поставить палатку, тебе надо поспать и покушать.
Она впервые посмотрела на меня более осознанно и прошептала:
– Куда мы плывем? Почему назад?
– Я хочу вернуться в Камыши. Думаешь, Макар оставит нас? На нас снова будет охота, уверен. Нужно подумать, что нам делать. Тебе же нужно немного зажить, я сейчас про твою грудь, нужна хорошая вода. Если начнутся дожди, а мы будем на реке, чистые и сухие повязки не возможны. Думаю, осторожно и тихо пожить день, другой, на сеновале, там только один ход, он будет под контролем. До того места, где меня должен
– Так почему не остаться здесь, почему Камыши?
– Он думает, что мы сбежали. Надеюсь, что и искать нас будет ниже брода, мы же типа плывем. В Камыши думаю, он не сунется, что ему там делать, если только не поднять в деревне толпу против нас, конечно же. Мы же грохнули слугу Господа. В Камышах тепло и сухо, и есть шанс найти еду.
– Я не хочу туда, я прошу тебя! – в голосе Вероники появились истеричные нотки.
– Спокойно, хорошо, стоим тут, до вечера, отдыхаем, и плывем. День спим.
– Обещаешь?
– Да.
– Я хочу помыться, на мне столько грязи, крови и….и….сперма…..Боже! О-о, нет!
– Тихо Вера, - я подскочил к лодке, и обнял девушку. – Я прошу тебя, милая, не кричи. Я не знаю, где Макар, он может быть рядом. Прошу тебя, тихо, сейчас так хорошо, туман, нас не видно, абсолютно. Мы пока в безопасности, но если шуметь……
– Да, прости…Саша…Мне нужно помыться, я прошу тебя, хоть и в холодной воде.
– Да, вылезай, раздевайся, я спрячу лодку и постираю вещи, что на тебе, а ты, мойся, мыло я дам. Через десять минут, я выстирал вещи и повесил их сушиться на уже установленную палатку в прибрежных дебрях. Лодку я занес на берег и спрятал в кустах. Вероника же не собиралась вылезать из воды, и с остервенением намыливала себя, с головы до ног, не обращая внимания, на намокшую повязку, на груди.
– Вера, замерзнешь, хватит, вылезай.
– Странно, мне тепло.
– Вылезай, я прошу.
– Хорошо.
Через минуту она показалась около палатки и уставилась на меня, дрожа всем телом.
– Губы синие, тепло ей, эх ты… - я попытался улыбнуться. Достав полотенце, я принялся вытирать девушку. – Давай быстрее надевай носки, штаны, из рюкзака сухое все, тепло?
– Да. Хорошо.
– Давай поменяем повязку тебе, потерпи немного. Заодно вычищу и промою. – Я достал флягу с водкой. – Не бойся, пощиплет немного.
– Сильно он меня?
– Да нет. Просто место чувствительное. Больно?
– Да. Очень. И месячные резко кончились, яйца отваливаются.
– Что отваливается? – я хмыкнул.
– Яичники, боль опоясывающая.
– Я закончил. Одевайся. Как ноги то, после растяжки? – Я протянул ей две таблетки анальгина.
– Да нормально уже, я на шпагате сижу. Повезло мне так сказать. Затекло просто все. Лифчик надевать? Или повязка мешает?
– Лучше надень, как шина будет, держит лучше.
– Спасибо доктор.
– Не за что.
– Что дальше делаем и как жить будем?
– По факту все Вероника, по факту. Будем решать все, по мере появления проблем. В данный момент - жрем тушенку.
Глава 12.
Съев
В итоге я уснул. Мне снилась зеленая большая поляна, с желтыми одуванчиками, прогретая ласковым солнышком. На поляне я увидел миловидную женщину, ей не было еще тридцати, она была хороша собой, мой взгляд постоянно сползал с ее лица, на выступающие темные соски, под просторной длинной белоснежной рубашкой или ночнушкой, которая доходила ей до самых пяток. Она отвернулась от меня в очередной раз, и я неслышно окликнул ее, повернувшись, я увидел лицо Маши, ее горло было перерезано, но она требовала, чтобы я проснулся. Маша опять отвернулась, и я снова позвал ее. Повернувшись ко мне вновь, я увидел уже Веронику, левая грудь, была вся в крови, огромное алое пятно разливалось по белой одежде, она зло и хищно улыбалась. Вдруг в руках у нее появилось ружье, двустволка, и она медленно направила его мне прямо в голову. Послышался сухой щелчок взводимого курка….
Я открыл глаза. Сон прошел, а вот дуло ружья реально упиралось в мой лоб.
– Что ты делаешь Вера? – хрипло спросил я.
– Я не верю тебе.
– Вероника..Я..я не понимаю. Прошу тебя, поставь курок на предохранитель. Курки очень чувствительные.
Девушка сделала несколько шагов назад и отвела оружие в сторону.
– Прошу тебя, оставаться на месте, иначе я буду стрелять.
– Да, конечно. Я могу закурить?
– Только очень медленно, и дай мне тоже.
Я прикурил сигарету и бросил ее девушке под ноги. Присев на корточки она, подняла ее и жадно затянулась сизым дымом. Закурив, я спросил ее:
– Что ты хочешь узнать?
– Начнем издалека. Я спрашиваю, ты отвечаешь.
– Хорошо.
– Как ты мог услышать нас тогда, в первую ночь? Когда Псих тащил меня.
– Не знаю, просто проснулся и услышал, что кто-то идет через лес. Он бубнил много.
– Вот так легко взял и с соседнего берега услышал?
– Именно.
– Допустим. И сразу пошел спасать незнакомого человека? То есть меня?
– Да. Я еще не знал, как быть, но, что сделал, то сделал.
– Всегда так поступаешь? А?
– Нет, не всегда.
– Ясно. Плыли ночью, налетели на колокольчик, ты сразу понял, что это охота на нас? Почему поплыл быстро к правому берегу? Почему не выбрал левый?
– Ну, так с него же стреляли.
– Но не сразу же. Как ты понял, так быстро, в какую сторону плыть?
– По разговорам Макара, с Молчуном, ну, когда туристы проплывали, говорили про левый берег. Ты же все слышала сама.
– Хорошо. Поляна в лесу, тоже нечаянно набрели?
– Абсолютно.
– Твое поведение у батюшки. Не торопился сбежать…