Жесткая вода

Вий Пауль Александрович

– И твердое. – Девушка застонала, и наши руки принялись гладить друг друга. – Я так хочу, сейчас плевать, что со мной будет дальше. Боже, не было такого раньше…Интересно, тут есть сеновал….

– Ты читаешь мои мысли. – Тихо шептал я, прикусывая губы девушки. – Пошли. Я не хочу терпеть. Я так давно тебя не трогал…..

Мы вышли на улицу, и закурили, пожирая друг друга глазами. Скрипнула дверь сарая, и мы услышали голос бабы Тамары:

– Молодежь, как посмолите цигарки свои, идите сюда.

Докурив, мы направились в сарай. Он оказался большим, даже огромным, квадратов тридцать, с дверями по обоим сторонам стен и загоном, в котором

блеяла коза, за одной из приоткрытых дверей, я увидел курятник.

– А за другой дверью…? – я остановился и показал пальцем в сторону прохода.

– Да да, Саша, там гуси. – Баба Тамара довольно улыбнулась. – В конце сарая кролики.

– Подальше от звуков? – снова спросил я.

– Да. Кролики пугливые. Чтобы самки не уничтожили свой приплод, я им создаю условия максимального спокойствия и тишины.

К моему удивлению я не почувствовал острых запахов от домашней скотины, и даже удивленно цокнул языком.Мы прошли к двери, на которой висел замок, открыв его, баба Тамара пропустила нас вперед и включила свет. Мы оказались опять же в большой комнате, квадратов на двадцать, заставленную различными коробками и кучами наваленного старого тряпья и хлама, древних прядильных станков, велосипедов, удочек и рыболовных сетей.

– Откуда все это? – поинтересовался я.

– Набралось за 80 лет. Я никогда ничего не выкидывала. Тут вещи и моих родителей, и мужа и сына. Что-то конечно сгнило, многое пожрали крысы, растащили попрошайки-соседи, хотя какие тут соседи, бабки, кроме тряпья и банок, ничего путного не взяли. Саша, вон в том углу, ищи, очень внимательно, - баба Тамара сделала загадочное выражение лица.
– В целом, есть чем поживиться. Ребята, все, что посчитаете нужным, для себя, можете взять. Абсолютно все. Скоро будет готова баня, после нее, жду вас к столу. Вероника, сходи с Сашей, ему нельзя отказывать, а тебе сынок, нужно отдохнуть.

Старушка тихонько вышла, оставив нас одних.

– Да уж, бабуля мировая, - улыбаясь, проговорила Вера.

– Угу, - задумчиво ответил я. – На любви повернутая, но что-то бабушка хотела мне сказать, явно на что-то намекала. – Я уперся взглядом в указанный угол помещения, и принялся пробираться к нему, сквозь коробки. Отодвинув в сторону, плащ-палатку, явно военного времени, я обнаружил углубление в стене, в котором располагался зеленого, защитного цвета, тонкий, но длинный ящик. Выдернув его из ниши стены, он громко рухнул на земляной пол, подняв столб пыли.

– Тяжелый кошмар, не удержал. – Бросил я. Отщелкнув ржавую, щеколду, я открыл крышку ящика и обнаружил плотно утрамбованные опилки. Запустив руки под деревянную стружку, я нащупал маслянистую тряпку, в которую была завернута…винтовка.

– Твою же мать, да это же трехлинейка. – Прошептал я и, достав оружие, принялся снимать, пропитанную маслом, тряпку. На трёхлинейке оказался снайперский прицел, и я ошарашенно разглядывал его.

– Что значиттрехлинейка? – тихо спросила Вероника.

– 7,62-мм, 3-линейная, магазинная винтовка, на пять выстрелов,а точнее, как любят, говорить специалисты, четыре плюс один, один в ствол, четыре в кассете. Каждый патрон заряжаешь вручную, с помощью отсечки. Это оружие принято на вооружение еще при царе. Винтовка Мосина, трёхлинейка, использовалась и во времена Второй мировой войны. Название трёхлинейка происходит от калибра винтовки, который равен трём линиям, это старая мера длины, одна линия равна 2,54 мм — соответственно, три линии равны 7,62 мм. Ты только посмотри, сколько здесь

патронов. Они все в обоймах, зарядил и вперед. Я в шоке. Интересно, снайперка настроена? Я не умею калибровать прицел. Так…, а это, что? Смотри! Это же клеймо! Выпуск 1924 год, Ижевский завод. Вера, это просто, антиквариат!

– Саша откуда ты все это знаешь?

Я довольный, с широченной улыбкой уставился на девушку и ответил:

– Я мальчик. Знаю, как большинство людей, общие факты. Еще я знаю, что дальность данного оружия, достигает двух тысяч метров.

– Доктор, вы – полиглот. Лично для меня, все это очень сложно.

Я опустил руки снова в опилки, пошарил там по всем сторонам и извлек пять гранат.

– Боже, Вероника, это же РГД 33. Это я точно знаю, что такое. Наступательная граната 1933 года, активно использовалась в первые годы второй мировой. Использовалась как наступательное и как оборонительное оружие. Использовали даже против танков противника, привязывали вместе по несколько штук и бросали.Такие штуки, я находил в огромном количестве, в окопах по этой реке, когда плавал с отцом. Только кроме ржавчины, ничего особенного не было.

– Сашка, тут все со времен второй мировой.

– Да. Абсолютно. А это, штык-нож. Не думал, что он такой большой. Вон сапоги, кирза, посмотри как много, подбери себе размер, штык спрячь в них.Постарайся сделать так, чтобы баба Тамара не заметила его у тебя.

– Ты не веришь ей?

– Я больше никому не верю, я не знаю, кому и чему верить, слишком все странно. Я верю лишь тебе и себе. Надо перестраховаться, уйти надо намного раньше отсюда, не утром, ночью. Часа в три. Где наша лодка Вера?

– Честно, не знаю. Когда тебя мы тащили, про лодку я даже не вспомнила. Прости.

– Соответственно, что с оружием ты тоже не знаешь. Интересно, зачем баба Тамара, так явно намекнула на тайник. Может она что знает. Надо поинтересоваться. Так, а патронташ, который был на мне? Кто его снимал?

Девушка снова лишь пожала плечами, уставившись на меня и задумчиво, молчала.

Спустя пятнадцать минут, мы вышли из сарая. За моими плечами был рюкзак, набитый патронами и гранатами, туда же я всунул плащ-палатку, котелок, толщиной с палец веревку,большой моток медной, тонкой проволоки, кирзовые сапоги, шикарный складной нож и старое огниво. Сколько ему лет я не знал, но попробовав его в действии, я убедился в очередной раз, что все как новое. Вероника же, сама не зная для чего, захватила с собою керосиновую лампу и маленькую стеклянную бутылочку с керосином, замотав все в тряпку,она сунула находки в маленький рюкзачок, который так же нашла в сарае. Ничем другим мы больше не поживились, хотя наши глаза разбегались в стороны, от всевозможных предметов деревенского и военного скарба. Мне, почему то не хотелось забирать у бабы Тамары то, что принадлежало ей. Вернувшись, мы нашли женщину в доме, она снова хлопотала по хозяйству.

– Баба Тамара, можно я спрошу у вас? – я настороженно посмотрел на нее.

– Конечно.

– А где вещи, с которыми мы появились у вас? Да и лодка где?

– Байдарка около бани, ты увидишь ее. Вещи все постираны, все весят в предбаннике, там же. Еда ваша отсырела вся, я приготовила для вас котомку новой, вкусной, свежей еды. Больше ничего не было.

– А оружие, патроны, - совсем тихо прошептал я, и внимательно уставился в старческие глаза.

– А ты разве не нашел, там, в сарае? – еле слышно ответила баба Тамара, ее взгляд стал резко тяжелым и молодым.