Жестокая любовь мажора

Демина Маша

Снова бьюсь лбом об руль. Выдергиваю ключи из замка зажигания и выпрыгиваю из тачки.

Вечер. Душно пиздец. Все парит. Воздух после дождя влажный и тяжелый. Забивает легкие. Но сегодня я не сделаю шаг назад.

Захожу в парадную. Мне везет. Дверь открывает какой-то старик и я, не теряя времени, заскакиваю. Быстро поднимаюсь на третий этаж. Долблю в дверь, которая от моего кулака ходуном ходит. Не открывают. Опять долблю. Слышу шорох тапочек по ту сторону. Причитания: «Иду-иду». Узнаю голос, а когда дверь открывается, я вижу ту

самую бабку. Черт. Имени не помню.

— Ну чего тебе?

Втягиваю в легкие воздух. Завожу руку за голову. Чешу затылок. Блядь. С чего начать-то? Здравствуйте, я папа?

— Язык проглотил, что ль?

— Нет. Просто хотел спросить… не нужна ли вам помощь?

Бабка щурится. Всматривается в мое лицо.

— Ты, часом, не обкурился, сынок? — и тут она вскидывает брови. — А-а-а! Так ты этот самый друг Алисы?

Киваю, натягивая улыбку. А ты догадливая, бабуля.

— Ну проходи. Чаем напою тебя.

Вздыхаю.

— Да не до чаев мне. Я так. По-быстрому заскочил. Алиса переживает, что вы тут без нее не справитесь.

Со мной она, конечно же, ничего не обсуждала, но для этого у меня есть врач, который мне все докладывает.

— А чего мне справляться? Кирюшу Ленка забрала вчера. Та, что подруга Алисы.

Опа! Значит, родного отца попросить помочь гордость мешает. Упрямая Ведьма.

Прощаюсь с бабкой. Разворачиваюсь на сто восемьдесят и плетусь вниз. В голове опять круговорот мыслей. Блядь. Вот с какой стороны к ней подобраться?

Сажусь в тачку. Не завожу. Думаю. Куда, чего. А что тут думать? Пацанам сегодня обещал кино. И так в последнее время витаю в облаках. Нехорошо. Их мои проблемы касаться не должны.

Проворачиваю ключ в замке зажигания и выжимаю педаль газа. Через пару дней Алису выписывают. Так что приеду к самой выписке. Побрыкается, конечно. Но и я не пальцем деланный. Прорвемся.

Но расслабиться не выходит ни от скоростной езды, ни от подготовки к кино.

Луговой и Хорошев натягивают полотно, Покровский возится с проектором. А я даже название фильма не знаю. Пацаны сами выбирали. И хоть я и смотрю на экран, но мыслями совершенно в другом месте. С другой. Прикидываю план действий. Заранее отрабатываю ее отказы. Уворачиваюсь от попыток укусить. Вот бы в реале было так же просто.

Но просто не будет. И я в этом убеждаюсь, когда через пару дней приезжаю в больницу и встречаю Алису у выхода.

Одного взгляда достаточно, чтобы усталость на ее лице сменилась настороженностью.

Она перехватывает пакет с вещами и, спускаясь со ступеней, холодно смотрит прямо перед собой, как будто меня тут нет.

Догоняю. Ловлю за локоть. Как можно мягче, чтобы не ощутить на себе ее острые зубки раньше, чем планировал. Ведьма выпускает пакет из рук и каменеет всем телом. Буквально чувствую, как у нее внутри все искрит от напряжения. Но я пытаюсь сгладить ее нервозность.

— Алис. Ну не беги ты как от огня. Я же по-хорошему…

Резко поворачивается, тянет руку,

и я отпускаю.

— По-хорошему? — взволнованно выдает она. — Ты преследуешь меня.

— Я лишь пытаюсь поговорить. Хоть раз нормально.

— О чем? — нервно разводит руками и складывает их на груди. — Мы вроде бы обо всем поговорили. Ты в курсе.

— В том-то и дело. Я в курсе, — строго цежу я. — Хочешь рычать на меня — рычи, особенно если так легче, но, прошу, давай все обсудим.

Молчит. Прожигает взглядом, нервно стуча пальцами по предплечьям.

Прикрываю глаза. Медленный вдох и выдох. Снова смотрю на Алису, которая, как всегда, вся в шипах.

— Послушай… — начинаю мягче. — Я не знаю, как правильно вести себя в… нашей ситуации, поэтому давай не усложнять, Алис.

— Нет никакой ситуации, Илай, — чешет пальцем висок. — Я ни к чему тебя не принуждаю. Ничего не требую и не прошу.

— А могла бы, — сухо произношу и сглатываю, чтобы смочить напряженное горло.

Алиса нервно облизывает губы. Смотрит по сторонам. Заглядывает в телефон. А потом резко выдыхает и подходит ближе.

— Чего ты хочешь?

Хороший вопрос, мегера.

— Хочу помочь.

— Не нужно.

— Твою мать, — злюсь. Сжимаю челюсти. — Хочешь ты того или нет, но я отец твоего ребенка.

Алиса усмехается и прижимает ладонь ко лбу.

— Вот только не надо, ладно? Помочь как? Финансами? Да не возьму я от тебя ничего! Появился папаша! Нам нормально. Все устраивает.

Снова хлопает дверью перед носом. И меня это уже порядком злит. Но я заставляю себя быть мудрее. Я же как никак тренер. Научился справляться с чужой строптивостью.

— Жить с ребенком в этом сарае ненормально, Алис, — стараюсь ее вразумить. — Я могу квартиру снять. Выберешь все сама. Где тебе удобно. Я оплачу.

— А это не тебе решать. Я золотой ложки во рту не держала. Мне удобно. Баба Люся рядом. На подхвате. А на съемной квартире мне что делать? Как я буду работать? Или ты думаешь, в два года ребенок уже самостоятельный?

Злится, нервничает… Хотел бы я ее успокоить, но, боюсь, получу по лицу прежде, чем попробую.

— Ну хорошо. Не хочешь съемную… давай к нам в лагерь? Работа есть, кормят бесплатно, я помогу устроиться. И с ребенком всегда будешь. А там — дальше решим.

— Господи, Багиров, — она запускает руку в волосы, сжимает их в кулак. — Почему у тебя все так просто? Я даже говорить нормально с тобой не могу, не то что жить на одной территории!

— Алис, ну, может, хватит уже? За тот поцелуй прости. Больше не повторится. Обещаю. Но не отказывай мне, я хочу помочь... хоть как-то загладить свою вину.

Хочу, чтобы ты была рядом. Со мной.

Оба тяжело вздыхаем. Но градус напряжения и нервозности как будто снижается. В ее глазах уже другой блеск. И я, как голодный волчара, цепляюсь за этот проблеск света. Ну давай же. Соглашайся, девочка моя.