Жестокая любовь мажора
Шрифт:
Багиров — сплошной камень.
И я даже не уверена, что он услышал мой шепот, но мог почувствовать его. Потому что мои губы едва уловимо касаются его горячей кожи.
Через секунду рука, держащая Рому, опускается, и по чертыханию Корнеева я понимаю, что он отступает, матерясь и бросая угрозы в сторону Багирова.
Но все это становится просто белым шумом.
Багиров неподвижен, а я осторожно отстраняюсь от его шеи, опускаю взгляд на свои побелевшие костяшки на его ходящей ходуном груди
Прерывисто выдыхаю и провожу вспотевшими ладонями себе по бедрам.
Поднимаю взгляд на Илая и встречаюсь с пугающей темнотой.
Его зрачок поглотил весь цвет его глаз.
Он снова тяжело сглатывает, кивает будто сам себе и отворачивается, принимаясь растирать лицо ладонями.
— Тебе не сойдет это с рук, мудак! — Рома напоминает о своем существовании, и я бросаю на него гневный взгляд.
За два шага сокращаю расстояние между нами.
— Чего ты добиваешься? Прекрати!
Рома выпучивает глаза.
— Ты защищаешь его? После всего? Алиса, ты совсем ебнулась?
Я сжимаю челюсти, мечтая врезать Роме отрезвляющую пощечину.
— Я никого не защищаю, — цежу я. — Просто оставьте меня в покое! Оба!
Сигнал клаксона приводит меня в чувство и я, оглянувшись по сторонам, замечаю мужчину, выглядывающего из белой машины.
— Молодежь, такси заказывали? Уже платное ожидание пошло!
Я нервно облизываю губы и отхожу от Ромы.
Багиров стоит спиной к нам, с запрокинутыми за голову руками.
— Езжайте по домам. Оба. И прекратите заниматься ерундой!
Я хочу еще много чего наговорить, потому что довели, блин, но, прикусив язык, разворачиваюсь и пускаюсь прочь.
Надо уехать. Это сумасшествие какое-то. Еще и ударил его. Господи, ну надо же быть таким идиотом! Рома ведь может поехать к матери и снять побои! А мне для полного счастья не хватало только винить себя за случившееся.
Вот только в чем я виновата? Роме я все сказала уже давно! Багирову тоже! Почему, господи, почему-у-у?!
Я торопливо распахиваю дверцу машины и забираюсь в салон, но закрыть дверь не выходит…
Резко выдыхаю и натыкаюсь взглядом на татуированную руку, а потом Багиров, наклонившись, заглядывает внутрь, и я не сразу замечаю пакет с вещами, про который совсем забыла.
Забираю его, но Багиров накрывает ладонью мои пальцы.
Вскидываю взгляд. Пульс застревает в горле.
— Прости. Не хотел, чтобы все так вышло.
Тяжело дышу.
— Все нормально, — мои губы взволнованно дергаются.
— Ай… молодежь, ну ваши же деньги капают!
Багиров нехотя выпускает мои пальцы, закрывает дверцу, а потом открывает пассажирскую и кладет в подлокотник… деньги?
— Это я ее задержал. Переведите
Таксист чешет затылок и смеется себе под нос на незнакомом мне языке.
Багиров стучит по крыше, и через секунду машина трогается.
Я быстро перевожу дыхание и нервно поправляю волосы, зажимая голову ладонями.
Мы делаем круг, чтобы развернуться, и зачем-то я смотрю в окно. Туда, где Багиров, убрав руки в карманы шорт, стоит и наблюдает за мной.
На мгновение наши взгляды пересекаются, и мое сердце вздрагивает оттого, как дерзко он мне подмигивает.
Покачав головой, бьюсь затылком о подголовник. Что-то в этом парне все-таки есть. И что-то еще осталось к нему во мне. Сейчас я это особенно ощущаю. Но почему-то упрямо отказываюсь верить в это…
Глава 17
— Самойлова, капец ты… вообще худая! — Лена хмуро окидывает меня взглядом. — Погоди… А ты чего одна?
— А с кем мне нужно быть? С Корнеевым?! — раздраженно выдаю я.
— Ш-ш-ш, — Лена шикает на меня. — Пять минут назад уложила! Давай позже покричишь, я хочу немного в тишине побыть.
С трудом подавляю желание закатить глаза и протискиваюсь мимо хозяйки квартиры.
Скинув обувь и бросив пакет с вещами, прохожу в студию и первым делом иду к сыну. Соскучилась жуть! Но то, что он спит и я не смогу его нормально обнять и зацеловать, слегка придавливает мое предвкушение встречи после нашей первой серьезной разлуки с Кирюшей. Ждать, когда он проснется, невыносимо, но и отнимать у него сон, зная, что он всю ночь промучился с зубками, не буду.
Осторожно присаживаюсь у кровати Лены и беру за ручку спящего сына.
Дыхание перехватывает в горле.
Мой пирожочек сладенький…
Тихонько осыпаю маленькие пальчики поцелуями. Губы мгновенно растягиваются в улыбке. А в груди все затапливает теплом и счастьем, которого я была лишена в последние дни.
Рядом с ним становится наконец спокойно, и впервые за долгое время я позволяю себе ни о чем не думать. Только любоваться сопящим комочком. Каждой черточкой лица. Кажется, за неделю он стал невероятно взрослым. Мой сладкий.
Снова прижимаю его пальчики к своим губам. Чмокаю еще раз и вдыхаю теплый медовый запах его нежной кожи. Жжение подбирается к глазам, но я перебарываю слезы и, протяжно вздохнув, заставляю себя подняться. Боюсь, если продолжу целовать его, то в конце концов нарушу его сон.
Выхожу на кухню. Лена валяется на диване в телефоне. Заметив меня, садится.
— Чаю будешь? А вообще, тебе надо поесть, — она бросает телефон на диван и поднимается. — Садись давай. У меня салат овощной и греча с котлетами…