Жестокеры

Рува Алиса

Встретила меня невысокая шатенка средних лет. Ее можно было бы назвать симпатичной, если бы не выражение кошачьей хитрости на ее лице. Она провела меня на второй этаж, в свой кабинет – небольшую комнатку, с полками и рабочим столом, заставленными многочисленными иконками и фигурками едва ли не всех религиозных конфессий. Хозяйка салона «Искуство жить» предложила мне присесть. Она наблюдала за каждым моим движением. Мы некоторое время молча рассматривали друг друга: она меня насмешливо, я ее – настороженно. Я обратила внимание на то, что глаза у нее были необычные: по-кошачьи раскосые и светло-карие,

почти желтые.

«Так значит, мне звонила она…»

– Да, это я звонила вам, – уже по привычке ответила женщина на мой не заданный вслух вопрос.

Гордо подняв подбородок, она заявила, что является директором салона домашнего текстиля, каминов и радиаторов под названием «Искуство жить». Я вспомнила отсутствующую букву «с» на вывеске. Директриса вкратце рассказала о том, чем занимается их салон, и попросила меня рассказать о себе и своем опыте работы: что я умею, какие обязанности раньше выполняла. Про то, что она – с ее слов – читала мое резюме и все про меня знает, она словно позабыла. Пока я говорила, директриса пытливо изучала мое лицо своими желтыми глазами, буквально прощупывала, сантиметр за сантиметром. Внезапно, словно ей наскучило слушать, она прервала мой рассказ, ударив меня в лоб прямым вопросом:

– Сколько вы получали на своей прошлой работе?

Я назвала сумму, чуть больше той, которую мне платили. Директриса презрительно расхохоталась.

– Здесь вы будете получать гораздо больше! Я умею ценить людей по достоинству – вы в этом еще убедитесь!

Она назвала сумму, которую намеревалась мне платить. Я подняла на нее удивленные глаза: это было гораздо больше того, что я получала на всех моих прошлых работах.

– А еще у нас замечательный дружный коллектив! – продолжала увещевать директриса. – Я очень тщательно подбираю людей, и у нас совсем нет текучки. Все, кто к нам приходит, остаются у нас на долгие годы, – она нагнулась через стол в мою сторону. – Так что, выбрав нас, вы решите проблему постоянной смены работы.

Подкольнув меня, директриса с довольным видом откинулась на спинку своего большого уютного кресла и сладострастно погладила его подлокотники, при этом не сводя с меня насмешливого взгляда. Фигурки индийских слоников на ее столе тоже смотрели на меня лукаво и насмешливо – как и их хозяйка. Так мне показалось.

– Тебе будет легко освоиться, – она фамильярно перешла на «ты». – Мои девочки во всем тебе помогут! Они примут тебя, как родную! Даже не сомневайся! Вы одного возраста, вы быстро подружитесь. Девчонки все адекватные. Тебе будет легко у нас. Тебе у нас… понравится, – распевала директриса.

С каким же возмущением и бессильной яростью я потом вспоминала эти ее слова! Тогда же у меня внезапно что-то кольнуло в груди и как-то неприятно стало, тошно… Особенно от того, как она сказала это слово – «понравится». Еще какое-то время я слушала ее дифирамбы ее великолепному салону. Самоуверенность его хозяйки так не вязалась с неряшливым интерьером и отсутствующей буквой «с» на вывеске. В конце нашего разговора директриса сказала, что ей не нужно время на раздумье.

– Вы мне нравитесь, – скользя глазами по моей фигуре, кокетливо произнесла она

ту самую пресловутую фразу, от которой у меня перевернулось нутро.

Я застыла под пристальным взглядом ее желтых кошачьих глаз. Я не могла сказать того же – что мне хоть сколько-то нравится она сама. Равно как и ее салон. Но из головы не выходила сумма, которую она озвучила в начале нашей встречи. Я сравнивала ее с теми жалкими грошами, которые получала раньше, которых мне никогда не хватало.

– Я вас возьму, – в глазах директрисы сверкнул хищный огонек. – Решение за вами.

Она ждала моего ответа, но язык мой словно присох к нёбу. Пока мы разговаривали в ее холодном неуютном кабинете, у меня жутко замерзли руки.

***

Правило № 1. Часто коллектив не принимает нового человека из-за того, что в нем видят угрозу существующему положению вещей. Новичок воспринимается как соперник, и единственная верная стратегия – дружно ополчиться против него. Одной из черт моббинга является косвенная агрессия: определенная мимика, жесты, язвительные улыбочки, демонстративные переглядывания вместо ответа на вопрос – все, что показывает презрение и неуважение к новичку.

ПОДКОВЫРКА ПЕРВАЯ: ВРАЖДЕБНЫЙ ПРИЕМ, ИЛИ ОНА ЗДЕСЬ НЕНАДОЛГО.

Как меня угораздило попасть в эту ловушку? Я и сама до конца не понимаю… Я не хотела и не собиралась устраиваться в «Искуство жить». Но, наверно, хитрая директриса была права: мне действительно надоели все эти бесконечные невыгодные сделки по продаже себя и своего времени, равно как и постоянное откладывание на потом своей мечты. Так, в попытках заработать, наконец, на эту мечту, я приняла это «заманчивое предложение», тем самым, сама того не зная, согласившись на самую невыгодную из всех своих сделок.

Фирма, в которую меня угораздило устроиться, занималась продажей радиаторов и искусственных каминов, а также домашнего текстиля и различных аксессуаров для дома – именно их образцы в таком беспорядке валялись в салоне. Игра началась в первый же день. «Замечательный дружный коллектив» встретил меня крайне холодно. С выражением высокомерной недоброжелательности мои новые коллеги бесцеремонно разглядывали меня – мое лицо, одежду, фигуру. Они спрашивали друг у друга, кто я такая, не смущаясь, что я их слышу. Я отметила про себя то, что директриса явно преуменьшила их возраст – некоторые «девчонки» было далеко не мои ровесницы. Кажется, они годились мне в мамы.

Позже появилась и сама директриса. Она прощупала меня своими желтыми глазами и представила коллективу. Девицы приняли новость о появлении нового сотрудника без особого восторга и тут же снова уселись на свои места, усиленно притворяясь, что очень заняты. Украдкой же они продолжали неприязненно на меня поглядывать. В их глазах читалось недоумение, даже возмущение, которое я не знала, как истолковать.

Сидевшая за соседним столом полная женщина, с множеством подбородков и усиками над губой, не сводила с меня глаз. Прищурившись, она оценивающе рассматривала меня – всю, от макушки до пяток. Казалось, ни одна складочка моего платья, ни одна линия моего тела под этим платьем не ускользнули от ее пристального взгляда.