Жестокие наследники
Шрифт:
— Это я пытался удержать твою руку, похожую на дохлую рыбу, чтобы она не выпала.
— Дохлую рыбу?
Он разжал ладонь, и моя рука упала.
— Вот видишь. Дохлая рыба.
— Я просто не хотела прерывать твоё кровообращение.
Его зубы сверкнули белизной, как туман.
— Как насчёт того, чтобы ты попробовала прервать его, чтобы я мог сосредоточиться на нашем окружении, а не на тебе?
Он хотел, чтобы я попробовала? Ублюдок. Я схватила его за руку и сжала её.
— Достаточно твёрдо?
—
Улыбка стала шире.
Я покачала головой.
— Кстати, ты перестала петь.
— Я подумала, что стоит дать твоим ушам отдохнуть, раз уж змеи исчезли. Я проверяла, не забывай.
На этот раз он ухмыльнулся.
— Ну, хоты бы, напевай.
— У меня начинают заканчиваться песни.
— Знаешь какие-нибудь песни «The Intrepids»?
— Несколько.
— Давай послушаем их.
Итак, я спела величайший хит первой группы дроидов. А потом их второй хит. У них практически не было хитов с тех пор, как они создали свою музыку, подключившись к облаку и проанализировав самые популярные тексты песен и мелодии, прежде чем соединили их воедино. Процесс был довольно увлекательным, он имел мало общего с искусством и полностью касался искусственного интеллекта.
Если бы я была свободна выбирать свой путь, я бы отправилась на Землю и изучала искусственный интеллект. Хотя Нима и Иба разрешили мне посещать некоторые занятия, мне никогда не разрешалось посещать какие-либо программы полного дня, и именно там происходили все замечательные вещи.
— Как получилось, что ты дала гаджой Джошуа Локлиру?
То, что Римо заговорит об этом, было лишь вопросом времени.
— Помнишь тот мешочек с чешуёй Дэниели, конфискованный эскадроном лусионага пару месяцев назад?
— Тот, который Джошуа продал земной армии для использования в биологической войне?
Я сморщила нос. Чешуйки Дэниели были афродизиаком, и да, они использовались в бою и раньше — моими собственными родителями в День Тумана, — но с тех пор был принят закон, запрещающий их продажу на неверрийском и земном чёрных рынках.
Римо остановил меня, выражение его лица колебалось между шоком и ещё большим потрясением.
— Ты имеешь к этому какое-то отношение?
Я прикусила губу.
— Я не знала, для чего они будут использованы, когда продавала их…
— Подожди. Ты их продала? Это были твои чешуйки?
Мои зубы ещё глубже впились в губу. Я попыталась высвободить свою руку из его, но он усилил хватку, не оставляя места для манёвра.
— Зачем?
— Затем что мне нужны были деньги.
Он издал глухой смешок.
— Принцессе Неверры нужны были деньги? Давай же, Амара. По крайней мере, придумай ложь получше.
— Это не ложь, — огрызнулась я. — Я хотела сделать своим родителям подарок на годовщину.
— У вас миллиарды в земных банках, не говоря уже о сундуках с золотом в Неверре.
— Но
— Значит, ты срезала свои чешуйки и продала их самому властолюбивому человеческому генералу? Как ты вообще с ним познакомилась?
— Я этого не делала. Я отдала Джошу свои чешуйки, и он всё устроил.
— И именно поэтому ты у него в долгу, — проворчал он.
— Нет, я пообещала ему солидные комиссионные с продажи.
Я сосредоточила свой взгляд на тумане, потому что, по крайней мере, туман не осуждал меня.
— Я в долгу перед ним, потому что, когда вы, ребята, арестовали его, он позвонил мне и сообщил, что его раскрыли, и я умоляла его взять вину за чешуйки на себя.
— Чёрт возьми, Трифекта, ты настоящая маленькая злодейка. Не только в моём воображении.
Я поджала губы, но всё ещё не поднимала глаз, мне было слишком стыдно, но потом другое чувство вытеснило мой стыд. Ужас от того, что я только что призналась в своём преступлении наследнику вариффа. В ту минуту, когда мы выберемся отсюда, ничто не помешает Римо сдать меня.
Я не знала, будет ли невидимая связь, которая образовалась между нами в ту ночь, когда его младший брат пытался убить меня, присутствовать в Плети, но я лихорадочно искала её. И тут я почувствовала это!
— Ты унесёшь моё признание с собой в могилу, Римо Фэрроу.
Нить между нами завибрировала, как натянутая струна арфы, а затем узел затянулся у меня в животе. Он, должно быть, тоже напрягся, потому что он подбородком уткнулся в шею, а его взгляд опустился к пупку.
— Ты что, только что потратила свой гаджой на моё молчание?
— Я не считаю это пустой тратой, — пробормотала я.
На его лицо набежали тени.
— Я бы не стал доносить, Амара.
Моё сердце учащённо забилось, когда я всмотрелась в его лицо. Разве он бы этого не сделал? Я подарила ему факты, которыми он втянул бы меня в мир неприятностей. Мои родители любили меня, в этом у меня не было никаких сомнений, но я нарушила закон, так что им пришлось бы наказать меня.
Он повернулся и, поскольку всё ещё держал меня за руку, рывком вернул к движению. А потом он зашагал так быстро, что на каждый его шаг мне приходилось делать два. О, он не был зол, он был в ярости.
— Полагаю, теперь ты останешься со мной в качестве жены. Разве это не будет забавно? — он выпалил это слово вслух.
От страха у меня по коже побежали мурашки.
— Ты сказал, что тебя не интересует моя корона.
— Я передумал.
Я остановилась и отдёрнула руку. Или, по крайней мере, пыталась это сделать. Единственное, что мне удалось, это заставить его прекратить свою сумасшедшую быструю ходьбу.
— Ты это несерьёзно?
— Пока смерть не разлучит нас, милая.
— Римо, это не смешно.