Жестокие наследники
Шрифт:
Я уныло уставилась на подводное ружьё.
Не то, чтобы мне нужно было, чтобы Римо помогал мне со свиданиями. Я и сама могла бы найти кого-нибудь. Ради всего святого, я могла бы даже использовать каптис, чтобы привлечь внимание мужчины. Но найти кого-то — это не то, что беспокоило меня… это был подтекст его лжи. Мужчины-фейри держались в стороне не потому, что боялись моей крови или были предупреждены не дружить со мной; они держались в стороне, потому что им просто было неинтересно.
Слёзы
Я потянула за верёвку виты, чтобы намотать снаряд обратно, чувствуя острое родство с ним, пока он бесцеремонно волочился по грязи. Я осторожно потерла затуманенные глаза предплечьем, прежде чем снова прицелилась в портал.
— Аарон, — тягостную тишину прорезал голос Римо.
Я искоса взглянула на него и обнаружила, что его руки крепко сцеплены на груди.
— Что насчёт Аарона?
Я попыталась вспомнить, как он выглядел в коротком эпизоде в лифте, но я была так сосредоточена на Римо, что не обратила особого внимания на другого лусионагу.
— Он один из тех парней, которые хотели бы познакомиться с принсисой.
Это рассеяло мою мрачность, но только на секунду. Несомненно, это была ложь, призванная улучшить моё прицеливание.
— Титус — другой. А ещё есть Зейн и Рид. Ни один из них не может заткнуться по поводу твоих глаз и губ, а Брукс одержим твоими тройными способностями. Ты бы хотела, чтобы я продолжал? Список довольно длинный.
Я снова вытерла глаза, надеясь, что он подумает, что я смахиваю пот, а не слёзы.
— Ты говоришь это просто для того, чтобы я сосредоточилась на цели, а не на своём уязвленном эго.
— Нет. Я говорю это для того, чтобы ты перестала думать, что я лжец.
Я едва заметно улыбнулась ему.
— Ты, должно быть, считаешь меня такой жалкой.
Рядом с его глазом дёрнулся нерв. По крайней мере, у него хватило порядочности не согласиться со мной. Когда я снова подняла ружьё, он сказал:
— Но я не собираюсь сводить тебя ни с кем из них.
Из-за этого моя рука и настроение снова упали.
— Почему нет?
Покрасневшая кожа на его виске яростно задергалась.
— Ты всё еще ненавидишь меня до глубины души, Амара?
Я приподняла бровь.
— Какое отношение мои чувства к тебе имеют к свиданиям с твоими друзьями?
— Прямое, — он расценил руки и сделал шаг вперёд. — Ну, так? Ненавидишь?
Осознание осенило меня. Если бы мы поменялись ролями, я бы также беспокоилась о том, чтобы свести своих друзей с кем-то, кто меня недолюбливает, потому что это создало бы серьёзную нагрузку
— Я не испытываю к тебе ненависти, Римо, и я говорю это не для того, чтобы получить доступ к твоим др….
Его ладони легли по обе стороны от моего лица, отчего мой рот и сердце с визгом остановились. Выражение такой глубокой сосредоточенности исказило его черты, что, будь на его месте любой другой мужчина, я могла бы предположить, что он подумывает о том, чтобы поцеловать меня, но это был Римо. Наследник Грегора с гораздо большей вероятностью свернул бы мне шею, чем запятнал бы свой рот моим.
Я наблюдала, как он наблюдает за мной, думая, что, возможно, было бы разумно отступить. Хотя когда это я была разумной?
— Я знаю, что оживу, если ты убьешь меня, но это по-настоящему подорвет нашу хрупкую дружбу.
Морщины на его лбу разгладились, а губы изогнулись в медленной усмешке.
— Убивать тебя не входит в мои намерения, Трифекта.
— Тогда почему ты так близко к себе держишь моё лицо, Фэрроу?
Его хватка смягчилась.
— Потому что я думал о том, чтобы поцеловать тебя.
Моё тихое сердце снова пришло в движение, заколотившись о рёбра.
— Но я не решался, потому что не был уверен, оценишь ли ты это.
Я сглотнула, но это никак не помогло смочить моё пересохшее горло.
— Я бы предпочла это смерти.
Его губы снова дёрнулись, и он был так близко, что лёгкое изменение положения нарушило сгустившийся между нами воздух.
— Я не уверен, как к этому отнестись.
Мой разум лихорадочно пытался осмыслить происходящее. Хотела ли я, чтобы он поцеловал меня? Хотела ли я поцеловать его?
Его зрачки сузились, затем расширились.
— Не возражаешь убрать это подводное ружьё?
Моё сердце забилось ещё сильнее, забирая всю кровь из мозга, что было ужасно непрактично, поскольку без крови не могло быть никакой рациональности, а эта ситуация требовала хоть капли хладнокровия.
С трудом выдохнув, я сжала рукоятку своего инструмента для захвата портала, и мысленно потребовала ему исчезнуть.
— Насколько ужасно ты целуешься?
— Я даже не собираюсь пытаться угадать, почему ты задаешь этот вопрос…
Я почувствовала на своих губах изгиб его улыбки, хотя наши рты не соприкасались.
— Ты, очевидно, беспокоишься, что я могу воспользоваться ружьём, чтобы положить конец нашему поцелую.
Уголки его губ приподнялись ещё выше.
— На самом деле я беспокоился, что поцелуй сделает тебя такой вялой, что твоя хватка ослабнет, и твоё очень тяжёлое и очень острое оружие, в конечном итоге, застрянет у меня в ноге.
— Ха.
Я попыталась закатить глаза, но здоровенная смесь предвкушения и адреналина, бурлящая во мне, помешала всем сухожилиям сдвинуться с места.