Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Если нам не удастся отстоять Киев, — наконец заговорил он, — всю армаду танков немцы бросят на Москву. Вот что меня тревожит. Сумеем ли выстоять?
— Выстоим! — твёрдо заявил Будённый. — Столицу никогда не отдадим на поругание врагу!
— Меня радует ваш оптимизм, Семён Михайлович, — повеселел Сталин. — Дома ещё не были?
— Нет. С аэродрома заехал в Генштаб, поговорил с генералом Василевским, а потом к вам.
— Хорошо, что напомнили мне о Василевском. — Сталин, сняв трубку прямого телефона с Генштабом, вызвал генерала к себе и, когда Александр Михайлович вошёл в кабинет, спросил: — Переговорили с директором Уралмаша Музруковым? Бронекорпуса
— Нет, заказ ещё не выполнен.
— Почему? — У вождя задвигались желваки, лицо вмиг напряглось.
— Завод переходит на полный цикл производства танков, — объяснил Василевский. — На это и были брошены все силы. Теперь возьмутся за бронекорпуса. Считаю, что винить в чём-либо Бориса Глебовича грех. Музруков большой труженик, но даже ему всё не объять.
— Кто на Уралмаше главный инженер? Рыжков?
— Да, я с ним разговаривал...
Но Сталин его не слушал. Он вырвал из рабочей тетради листок, сел к столу, быстро составил телеграмму и отдал её Василевскому: «Прошу вас честно и в срок выполнять заказы по поставке корпусов для танков КВ Челябинскому тракторному заводу. Сейчас я прошу и надеюсь, что вы выполните долг перед Родиной. Через несколько дней, если вы окажетесь нарушителями своего долга перед Родиной, начну вас громить как преступников, пренебрегающих честью и интересами своей Родины. Нельзя терпеть, чтобы наши войска страдали на фронте от недостатка танков, а вы в далёком тылу прохлаждались и бездельничали. И. Сталин. 17 сентября 1941 г.».
— Срочно передайте на завод, — сказал Сталин.
— Есть, понял. Бегу на узел связи. — И Василевский вышел из кабинета.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл маршал Шапошников:
— Товарищ Сталин, я получил донесение от начальника штаба Юго-Западного фронта генерала Тупикова. На Ромны, Лохвицы и на Весёлый Подол прорвался противник. Там наших войск нет, с немцами ведут бой местные истребительные отряды. Но что они могут сделать против вражеских танков? «Начало понятной нам катастрофы, — телеграфирует Тупиков, — дело пары дней». — Шапошников свернул листок.
— Я сейчас пошлю телеграмму генералу Кирпоносу, — сказал Сталин. — У него там в штабе развелись паникёры...
Верховный телеграфировал командующему Юго-Западным фронтом, что надо не поддаваться панике, как это делает генерал Тупиков, а принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги; надо внушить всему составу фронта необходимость «упорно драться, не оглядываясь назад».
Но чуда не произошло, и через несколько дней, убедившись в невозможности разрядить обстановку на юго-западе, Сталин разрешил Юго-Западному фронту оставить Киев. Однако к этому времени наши войска были окружены. Связь штаба фронта со штабами армий и Ставкой прервалась.
Недобро заныло в груди у Василевского, когда утром он прибыл в Генштаб и Шапошников сообщил ему неприятную новость. Прорываясь из окружения, погибли в бою командующий фронтом генерал Кирпонос, член Военного совета секретарь ЦК Украины Бурмистенко и начальник штаба генерал Тупиков...
— Мне только что звонил маршал Тимошенко, — грустно произнёс Шапошников. — Жаль, что оборона под Киевом закончилась такой трагедией. Но и для немцев это своего рода пиррова победа: в боях за Киев они потеряли до ста тысяч солдат и офицеров! Больше месяца группа армий «Центр» топталась под Киевом, а мы это время использовали для укрепления нашей обороны на Московском направлении...
Глава
С утра Сталин никого не принимал. При мысли, что немцы захватили Киев, у него опять защемило сердце. Теперь громады танков рванут на Москву...
«Когда наконец мы будем наступать? — подумал Сталин, попыхивая трубкой и глотая горьковатый дым. — Над этим никто не думает. А зачем им думать, засорять свои мозги, если есть товарищ Сталин, их вождь и учитель, он мудро подскажет, что делать, а им останется лишь выполнить его указания... Олухи небесные!» Он почувствовал своё бессилие и, чтобы хоть как-то заглушить боль о потерянном Киеве, переключился на центральное направление. Как бы и тут не случилось трагедии! Утешало то, что первая попытка немцев с ходу прорваться в Москву отбита...
В дверях появился высокий и сутулый маршал Шапошников.
— Проходите, Борис Михайлович! — Сталин кивнул ему на стол, сел рядом. — А где товарищ Василевский?
— Я поручил ему узнать, как чувствует себя генерал Ерёменко после ранения.
— Киев всё же немцы взяли, — обронил Сталин. — Утрата для нас тяжёлая.
— Виновны в этом мы с вами, Иосиф Виссарионович, — заявил без смущения Шапошников. — Отведи мы вовремя наши войска за Днепр, катастрофы удалось бы избежать.
Сталин сердито вскинул голову:
— Вы об этом пришли мне сообщить?
Начальник Генштаба уловил язвительный тон в его словах, однако ответил без обиды:
— Вы заговорили о Киеве, и я счёл нужным ещё раз высказать своё мнение.
— Я пригласил вас по другому вопросу, — смягчился вождь. — Что у нас на Московском направлении?
Шапошников ответил, что вермахт уже начал переброску своих войск под Москву. На днях группу армий «Центр» пополнят 4-я танковая группа, две танковые, две моторизованные дивизии и два танковых соединения. А с юга сюда перебрасываются 2-я армия и 2-я танковая группа. Получил приказ Гитлера войти в состав группы «Центр» и командующий 8-м авиационным корпусом.
— Это намного осложнит обстановку на Московском направлении, — резюмировал маршал. — Генштабу стало известно и о том, что Гитлер шестого сентября подписал директиву на проведение наступательной операции на столицу и назвал её «Тайфун».
— Торопится, дьявол! — хмуро бросил Сталин. — А что под Ленинградом?
— Я говорил по ВЧ с Жуковым. Очередное наступление отбито. Жуков принял одно важное решение.
— Какое? — Верховный поднял брови.
— Он приказал адмиралу Трибуцу разминировать боевые корабли, которые минировали по вашему распоряжению: если бы немцы вторглись в город, их бы взорвали. Теперь эти корабли крушат врага своей мощной артиллерией. Жуков умело распорядился, но, прежде чем отдавать приказ комфлота Трибуцу, он обязан был доложить вам или хотя бы поставить в известность Генштаб.
— Простим ему этот грех, — усмехнулся Верховный. — Я вот о чём подумал... Не отозвать ли нам Жукова сюда в связи с ситуацией под Москвой?
— Вам решать, товарищ Сталин. — Шапошников помолчал. — Но сражение у стен столицы, я полагаю, будет нелёгким, если не решающим на всём советско-германском фронте.
— Посмотрите, какими силами можно укрепить оборону столицы, — подчеркнул Сталин. — Над Москвой нависла серьёзная опасность, и вашу обеспокоенность я разделяю. Кстати, у меня к вам просьба: перестройте работу Генштаба на это время. На ночь вы, Борис Михайлович, можете уходить домой, а ваш заместитель генерал Василевский должен неотлучно находиться на службе.