Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Я передам ваше указание начальнику Генштаба, — произнёс Василевский.
— И сами зарубите у себя на носу! Что ещё у вас?
— Вы спрашивали, сколько войск бросил Гитлер на штурм Москвы? Докладываю: пятьдесят одну дивизию, в том числе тринадцать танковых и семь моторизованных. Мировая военная история не знала такого сосредоточения войск, — добавил Александр Михайлович.
Сталин небрежно усмехнулся:
— Наполеон бросил на Россию тоже многотысячную армию, дошёл до Москвы, а Кутузов всё равно разбил его! Побьём и мы Гитлера, но потери, конечно, понесём. —
— Я уже кое-что наметил, Иосиф, — отозвался Молотов.
— Вот и выскажешь свои соображения членам ГКО...
Совещание было коротким, но содержательным, и Сталин остался доволен. Когда все разошлись, он подошёл к маршалу Шапошникову.
— Борис Михайлович, чем вы объясните трагедию под Вязьмой? — ледяным голосом спросил он. — Превосходством противника в танках и самолётах?
— Не только этим, Иосиф Виссарионович. — На лице маршала появился бледный оттенок. — Вся загвоздка в главном ударе. Ставка и Генштаб ожидали его на юго-западе, а Гитлер бросил ударные силы на западное направление, в центр.
«Это моя ошибка, — подумал Сталин, вспомнив, как ему возражали работники Генштаба, особенно Шапошников и Василевский, а он упрямо стоял на своём. — Зря я тогда заставил их переделать оперативный план. И нарком Ворошилов оказал мне в этом деле медвежью услугу...» А вслух он спросил:
— Под Вязьмой всё ещё идут бои?
— Да! — резко ответил маршал. — Там наши войска сковали двадцать восемь вражеских дивизий!
— Хотя, конечно, биться с врагом в окружении они долго не смогут, — заметил Василевский. — Окружение есть окружение, и эффект сражения в данном случае весьма невелик.
Шапошников увидел, как Верховный хмуро свёл к переносице брови, и поспешил добавить:
— Генштаб уже принял меры, чтобы укрепить нашу оборону на Можайском рубеже. С Дальнего Востока сюда перебрасываются три стрелковые и две танковые дивизии. Другие, более мощные, резервы Ставки на подходе.
Сталин хотел было возразить начальнику Генштаба, он даже посмотрел на карту, но в последний момент лишь сухо заметил:
— В двенадцать ноль-ноль жду доклада об обстановке на фронтах. — Сталин взглянул на Василевского: — А вы к этому времени подготовьте информацию о ситуации в районе Севастополя и Одессы.
Шапошников и Василевский вышли, и в кабинете стало тихо. Сталин с минуту постоял у карты, потом выпил стакан «Боржоми» и вызвал Поскрёбышева:
— Соедините меня с командующим Западным фронтом генералом Коневым!
Разговор с Верховным озадачил маршала Шапошникова. А тут ещё Генштабу стало известно, что перед наступлением на Москву Гитлер провёл с генералами совещание, на котором, в частности, заявил: «Я требую от вас сровнять с землёй столицу русских! С большевиками надо покончить до наступления зимы! Снарядов и патронов не жалеть, всё сжигать на своём пути!..» Об этом Шапошников
— А что другое вы хотели услышать от этого маньяка?..
Шапошников и Василевский вернулись в Генштаб грустные.
Борис Михайлович, усевшись за стол, сказал Василевскому:
— Голубчик, свяжитесь с генералом Ерёменко и узнайте, какие у него дела. И вообще Брянский фронт держите на прицеле! Андрей Иванович наобещал Сталину целый короб, а теперь просит дать ему танки. Но танки нужнее не ему, а Коневу!..
Александр Михайлович поспешил на узел связи. Пробыл он там недолго. Вернулся хмурый и озадаченный.
— Плохи дела, Борис Михайлович. — Василевский подошёл к висевшей на стене карте. — 2-я танковая группа немцев из района Шостки нанесла сильный удар по Севску в тыл войскам 13-й армии. Вот сюда. — Он показал на карте это место. — А 2-я немецкая армия, прорвав оборону 50-й армии, устремилась на Брянск и в тыл 3-й армии. Надо нам что-то предпринять, иначе быть большой беде.
Шапошников долго молчал, затем словно бы вскользь бросил:
— Утром я свяжусь с генералом Ерёменко, а уж потом решим, как нам быть. За ночь вряд ли там что изменится...
Василевский лёг спать поздно ночью на кушетке в своём кабинете. Он уже задремал, когда в Генштаб позвонил Сталин.
— Товарищ Василевский? — спросил он. — А где Борис Михайлович?
— Он отдыхает.
— Тогда вы зайдите ко мне!
Василевский быстро оделся, взгляд его скользнул по часам — два ночи, а Верховный ещё не спит. Видно, и вправду его крайне тревожит обстановка под Москвой. Едва он вошёл в кабинет, как Сталин сказал:
— Пойдёмте с вами на связь по бодо. Я хочу поговорить с генералом Ерёменко.
Связь дали тотчас. Разговор был недолгим, но предметным. Ерёменко доложил, что вчера с утра противник на левом фланге 13-й армии нанёс главный удар, а на участке группы генерала Ермакова он тремя группами атаковал наши войска в общем направлении на Севск.
Сталин. Хорошо действовали PC (реактивные снаряды)?
Ерёменко. Было дано 9 залпов, осталось 3 залпа. PC нанесли врагу большое поражение. Плохо, что сегодня в районе действий выпал снег, идут дожди, не могут вылетать самолёты и маневрировать колёсные машины, в том числе PC.
Сталин. Как у вас обстоят дела с самолётами?
Ерёменко. Есть ещё 100 машин, нет совершенно Илов.
Сталин. Самолёты мы вам дадим. Как действует гвардейская дивизия?
Ерёменко. Действует хорошо. Мы ей помогаем. Прошу добавить несколько залпов PC.
Сталин. Куда их направить?
Ерёменко. В Орел, а оттуда мы их направим куда следует.
Сталин. Необходимо уничтожить противника, перешедшего в наступление.