Жил-был мент. Записки сыскаря
Шрифт:
— У меня заявление, — она выдохнула, провела рукой по копне волос и спросила: — Закурить дашь?
Тяжело затянувшись сигаретой, она протянула паспорт и произнесла:
— Света меня зовут, я тут рядом живу, на Михалковской. Я его убила.
Смуров вздохнул и на всякий случай спросил:
— Насмерть?
— Нет, он к маме поехал.
Смуров тянул время до конца дежурства и поэтому задавал риторические вопросы:
— А чего не поделили?
— Понимаешь… — и тут сыщик погрузился в сложную систему жизненных отношений, описанных Шекспиро, и муссируемых другими авторами. Очнулся он на фразе «И тут я ему вилку в бок и воткнула».
— А он?
—
— Завтра заходи, — добродушно сказал Смуров, получивший поцелуй и чуть не задохнувшейся под пахучей копной волос Светы.
В конторе было тихо. Смуров вынул магазин из пистолета, щёлкнул затвором. Спрятал кобуру в сейф. Глянул на свой стол. Из-под стекла, лежащего на столе, на него таращились с фотографий беглецы из мест лишения свободы, лица пропавших без вести, особо опасные и находящиеся в розыске. И подумалось ему… вот этот стол и есть нейтральная полоса между ним и людьми. Перейти её — так это от него зависит и очень редко от людей…
А Смуров ехал
из промзоны, на территории пятидесятого отделения милиции была такая. Смуров сыщиком дежурным был и поэтому ездил туда, куда граждане пошлют. На последнем вызове он тупо бродил, черпая грязь ботинками по территории склада, где ночью кто-то проник на территорию, сорвав пару досок из забора, но бдительный пёс Шарик, в свалявшейся шерсти которого торчали противотанковыми ежами засохшие репейники, хрипло залаял, и тётя Дуся, сторож вневедомственной охраны, оторвав голову от засаленной подушки заскорузлым пальцем набрала волшебный номер 02, задремавшая на минутку телефонистка на Петровке 38 встрепенулась и послала тётю Дусю во вневедомственную охрану, мысленно от себя добавив пару слов известных всем обитателям СССР. Тётя Дуся заорала дурным голосом, Шарик забился с испугу под пандус, а про остальных даже сказать нечего, не видел их никто, даже Шарик виновато покачал головой, что не помешало ему в мгновение ока схрумкать конфету «Дюшес», выуженную Смуровым из кармана, и пописать на заднее колесо милицейского «Лунохода» в своё удовольствие, при этом он жмурил глаза и скалился. Смуров велел усилить бдительность и отмежевался от заявления, строго заявив, что это ведомство вневедомственной охраны и у угрозыска есть дела поважнее. Сделанный круг по складу дал понять сыщику, что метизные товары ему нафиг не нужны, хотя водитель по кличке Исмаил-Бек прихватил какой-то крюк и десяток саморезов. Шарик порычал для порядка, но Смуров шепнул ему на ухо, что мол нация такая — любят, блин, что блестит. Шарик махнул хвостом и поплёлся по своим делам.
И Смуров ехал дальше на милицейском бобике обратно в контору, поглядывая в лобовое стекло с мелкой трещинкой справа, рация чего-то там бубнила, Исмаил-Бек рулил, цепко держа баранку и хищно поглядывая на дорогу.
До конторы оставалось пара кварталов, как наперерез машине вылетел справа мужик с безумными глазами и воплем:
— МИЛИЦИЯ!
Водитель ударил по тормозам, машина обиделась и заглохла.
— Э… кус… — только и сказал Исмаил-Бек.
Мужик тыкал пальцем в сторону кустов и вопил, что его ограбили. Смуров схватил мужика за руку и рванул между домами. У мужика рука была потная и норовила выскользнуть.
— Курить брошу, — в который раз тоскливо подумал Смуров. Беглец выкатился из кустов прямо на Смурова, у беглеца была поцарапанная морда, карман на клетчатой рубашке был оторван и ветерок ласково трепал
лоскут.
—
Бабки у подъезда многоэтажки встрепенулись. Смуров в легкую въехал коленом в промежность беглеца.
Попыхивая синим дымом, «Луноход», скрипнув и звякнув, остановился. Исмаил-Бек радостно скалился золотыми зубами, корча рожи. Смуров вывернул карманы беглеца, в заднем нашёлся паспорт, внутри которого лежала трёшка.**
— Так чего пропало? — мрачно спросил сыщик у терпилы.
— Понимаете, я домой вернулся раньше, насморк, температура, ну и руководство пошло навстречу и отпустило, а этот из моей квартиры выходит. Представляете?
Смуров анекдот представил, с бородой… муж вернулся…
— Э! — мрачно процедил Исмаил-Бек. — Это нэ палка*** совсем. Зря машину гробил, — и махнул рукой, как кинжалом. Узкие губы скривились. Чёрные усы закрыли блеснувшее золото зубов.
Кто-то из бабок, сидевших у подъезда, всполошился и запричитал
— У меня зятя в вытрезвитель вчера забрали и все деньги тоже.
Кто-то подхватил, и бабки загомонили. На ближней к подъезду лавочке приподнялась тощая бабка в красном байковом халате и, отклячив зад, надрывно закричала, пугаясь собственной смелости
— Сатрапы, сейчас не 37 год! Сейчас перестройка!
Смуров затолкал мужика в салон, беглеца в собачник, хлопнул разболтанной дверью. Закурил, и они поехали, тщательно объезжая выбоины и лужи на дороге. Мужик ёрзал на заднем сидении и поминутно что-то спрашивал. Сыщик его не слушал, мечтал о том, что кончится это дежурство, он приедет домой, примет душ и будет сидеть на своём балконе, попивая холодное пиво, покуривая сигаретку, поглядывая на излучину Москвы-реки и почитывая криминальную хронику, и будет думать:
— Чёрт знает что в этой Москве творится.
** трёшка — три рубля.
*** палка — (сленг) показатель работы милиции, т. е. задержание преступника, раскрытие преступления и т. п.
Физиология и…
Ночью он пил воду, вода уходила с тихим бульканьем в недра смуровского организма. Печень робко сказала SOS, но у печени нет души, и мозг велел ей брать пример с дружных работяг почек. Печень обиделась, потому что почек было две, а она была одинока, и пахать ей приходилось за всех. Придет наше время, успокоила её простата. Смуров забылся тревожным сном.
Утром он стоял под ледяным душем, уныло глядя, как его достоинство уменьшается в размерах. Хотелось кружку пива. Мозг услужливо нарисовал пол-литровую кружку, запотевшую по бокам и с шапкой пены, луч солнца золотил напиток. Смуров чертыхнулся и вышел из душа.
Задумчиво вылив на голову треть пузырька одеколона «Шипр», втянул в себя запах.
— Нет, одеколон пить не буду, — о печальном армейском опыте напомнил испугано сжавшийся в комок желудок.
Смуров выдохнул на зеркало, висящие над раковиной, его отражение покрылось туманом.
***
Начальник РУВД* полковник Карпов*, грузный мужчина с тяжёлым взглядом, посмотрел на личный состав уголовного розыска. Сыщики изобразили на лицах почтительную заинтригованность. Карпова любили, он сам был из сыскарей и начинал свою карьеру с ястребков на Западной Украине, где хлебнул по самое
не могу.
— Сынки, — мрачно сказал полковник, — сейчас Партия и Правительство объявили борьбу за Трезвость.
Полковник выдержал паузу. Все потупили глаза. Полковник продолжил: