Жили по соседству
Шрифт:
– Теперь грош ему цена!
– махнул юрист рукой.
– Во-первых, давность, во-вторых, новое постановление...
– Э, брат! В новом об отмене старого не сказано. Понял? Да и не в том дело: есть бумажка, можно в арбитраж идти и ждать, когда разберется... А мы тем временем пригнали на участок экскаватор и машин тридцать бутового камня и кирпича сгрузили. А "Сельмаш" шляпит: его директор что выдумал - повел дело по партийной линии! Вызывают нашего директора в горком ко второму секретарю. Тут бы все пропало, если бы он поехал, да я уговорил его заболеть и вместо себя меня послать. Я беспартийный, меня разговором о партийной дисциплине
– "Не может быть!" - "Совершенно точно. Не верите: машина внизу стоит, можете своими глазами убедиться". Попался он на удочку. "Что ж, поедем". Приехали, а на участке разгар работы. Экскаватор гремит, машины ездят, и уже кладка идет. Прораб руками размахивает, шестьдесят рабочих вовсю стараются...
– Где вы шестьдесят строителей взяли?
– усомнился сидевший рядом с Тыкмаревым юрист.
– Настоящих строителей четыре человека было. Остальные наши девчата.
– Ловко!
– Привез я секретаря и одного боюсь: ну-ка он из машины вылезет и спросит, когда строительство началось: постановление горисполкома вынесено одиннадцатого, а мы за дело взялись семнадцатого... Подзываю прораба: как, мол, дела? Тот по моей звукозаписи: "На сегодняшний день земляные работы кончены. Уложены плиты фундамента. План строительства выполнен на 11, 37 процента". Покачал секретарь головой: "Да, - говорит, - вижу, что-то не то получается"... Теперь "Сельмаш" сам в арбитраж обратился... Да поздно! В этот самый день в газете статья "Ценный почин работниц фабрики "Плюшевая игрушка", и в ней полное описание воскресника на строительстве столовой...
– Дальше что было?
– Дальше мы строительство свернули. Через два года только с ним справились... Вот и говорите: "законное основание", "срок давности"... Наш брат, практик, тоже что-нибудь смыслит!
Посмотрев на племянника, Сергей Семенович спохватился, что, пожалуй, зря при нем расхвастался, но Леонид был погружен в свои мысли.
Когда все молча закусывали, Леонид громко и невпопад сказал:
– А ведь я, Сергей Семенович, скоро женюсь!
4.
Прочитав привезенные газеты и номер "Огонька" (самое интересное он читал Анне Степановне вслух), Федор Иванович уютно прикорнул в тени дуба. Погода стояла замечательная, и чувствовал он себя прекрасно Сообщение прибегавшей Наташи о том, что Леонид и Зина гуляют вдвоем по лесу, старших Карасевых не обеспокоило, Анна Степановна даже оказала:
– Пусть себе гуляют, их дело такое...
Наташа достала из машины полотенце и, сказав, что идет на речку купаться, улетучилась.
Запах леса, влажное дыхание близкой реки, легкий шум листьев так подействовали на Федора Ивановича, что он задремал.
"Умаялся за неделю, - подумала Анна Степановна, вглядываясь в поседевшие виски заснувшего мужа.
– И то сказать: дело не молодое, да и работа - то в цехе, то на заседаниях".
Прикрыв лицо Федора Ивановича от мух носовым платком, она поудобнее устроилась у него в ногах и, чтобы не заснуть самой, достала из корзины протершиеся носки Леонида, иголку, клубок штопки. Тут ей захотелось пить. Бутылка с водой была под боком, и Анна Степановна всласть попила, глотая воду прямо
За этим занятием и застал ее Семен Голованов. Подкравшись поближе, он прицелился фотоаппаратом и, только щелкнув затвором, сказал:
– Добрый день, Анна Степановна!
– А, Сеня!.. Что это ты? Неужто меня с бутылкой снял?
– И вас с бутылкой и Федора Ивановича.
– Некрасиво этак-то?
– Очень красиво! Наклею в альбом и сделаю подпись: "Прогульщик и лодырь Федор Иванович Карасев и его жена, горькая пьяница Анна Степановна". Попробуйте докажите, что не так!
– Ох ты и выдумщик!
Карасевы понимали и любили шутку. У Наташи хранился целый альбом снимков, сделанных Головановым в самые неожиданные моменты. Помимо членов семьи и товарищей, в альбоме были увековечены Клякса, Хап, даже свирепая Ивана Ивановна.
– А Ленька где?
– спросил Голованов, пряча в футляр аппарат.
– Где-то с Зиной гуляет, - объяснила Анна Степановна.
– Закономерно!
– А Наташа купаться побежала.
– Тоже закономерно!.. Когда придут, скажите, что мы их около танцевалки ждем.
– Передам... Ты, Сеня, закусить не желаешь ли?
– Перед танцами совершенно невозможно: боюсь потерять изящество и грацию.
– Небось, от бутерброда с котлеткой не потеряешь!
– Гм!..
По опыту зная, какие котлеты умеет жарить Анна Степановна, Голованов облизнулся.
– Соглашаюсь, чтобы сделать вам приятное, но не думайте, что откупитесь такой жалкой взяткой: пленка будет проявлена, снимок отпечатан и передан куда следует, по назначению.
– Да уж и то в альбоме места не осталось... Таким образом, и Федор Иванович, и Анна Степановна, и Голованов, и оповещенные им товарищи Леонида были спокойны.
5.
По неписаному закону одно из лучших мест на Тавре в выходные дни переходило в полное владение женщин и детворы. Длинный песчаный пляж, пологое неглубокое дно гарантировали здесь безопасность и удобство купания, а густая тень ветел и дубов защищала купающихся от лишнего усердия солнца.
Па своем любимом месте Наташа застала Лилиан. Выбрав тенистый уголок под кустом ивняка, Лилиан (на ней был купальный костюм) сидела и вышивала. Рядом стояла открытая сумка, из которой выглядывали бесконечные мотки разноцветного шелка.
– Ты и здесь вышиваешь, Лилиан?
– удивилась Наташа.
– Как видишь, - улыбнулась Лилиан. Скинув платье, Наташа подсела к ней.
– Покажи, Лиля.
Лилиан передала Наташе кусок полотна, вдоль края которого тянулась длинная гирлянда цветов.
– Опять сама узор выдумала: какая ты фантазерка! Почему у этой гвоздики одного лепестка нет?
– У цветов лепестки опадают. Наташа сама смыслила в цветоводстве.
– Конечно, опадают, но зачем это изображать? Цветок должен быть как цветок: у яблони пять лепестков, у оирени и жасмина - по четыре. И это красиво.
– Может быть, но я думаю иначе. У меня есть вышивка: цветы отцветающей груши. Знаешь, когда розовинка внутри становится гуще. На одном из цветков уцелело только три лепестка, два летят по ветру. Внутри венчика пчела.
– И ты вышила все это?
– Да. Хочешь, зайди посмотри.
– Ты прекрасно вышиваешь, Лиля, но рисунков твоих я как-то не понимаю. И вот сейчас: ты сделала набросок на полотне, а вышиваешь не так.
– Отступаю от контуров?
– Да.
– Я поправляю рисунок.