Жилины. История семейства. Книга 2

Жестков Владимир

– Мне уж доложили, что ты, Сидор Иванович, в эту сторону направился, ну я и поспешила. Так что с Тихоном Петровичем?

– Нормально всё, Ольга Васильевна, до дома он спокойно доедет, ну а остальное вы слышали.

– Значит, так. Мне мою карету пока не вернули, её в приличествующий вид приводят, чтобы как новая стала. Я сейчас распоряжусь, чтобы для Тихона Петровича в телегу сена побольше положили да тихонько чтобы ехали.

– Ольга Васильевна, – послышался голос Пафнутия Петровича, – право слово, не надо волноваться. Я уж уезжать собрался, вот Тишу

до дома и довезу, да там на денёк останусь, пока карета не вернётся. Ведь мы должны будем вначале Сидора Ивановича домой, ну или куда ему заблагорассудится, доставить, а уж потом и я в Санкт-Петербург отправлюсь. Мне не к спеху. Я ведь сюда уже не по делам приехал, а только с Тишей повидаться да пообщаться вволю. А тут видишь как всё нескладно вышло.

В трактире на секунду наступила тишина, и Иван успел в неё вклиниться:

– Я пойду товар грузить, его много очень, да он мелкий, там рогожа, тут рогожа, но пока все лавки объедешь – упаришься. А вам, Ольга Васильевна, большая от нас благодарность, и напомнить хочу, что ближе к концу декабря месяца мы обязательно вас навестим.

– Конечно, конечно, Ванечка, я вас с Тихоном Петровичем ждать стану, ну а коли он ещё хворать будет, один приезжай. Не бойся, я не кусаюсь. – И она громко и звучно рассмеялась. Чувствовалось, что настроение у неё хорошее, видимо, ярмарка для неё в полной мере удалась.

Когда Иван с Митяем из трактира выскочили, солнце уже чуть ли не до своей верхней точки добралось, вот-вот вниз покатится. Быстро запрягли Воронка и начали лавки, в которых товар заказывали, объезжать. Но если вчера они практически единственными были, то сегодня покупатели, которые товар заказали для последующей торговли, старались его побыстрее забрать. Поэтому проехать по ярманке было трудно. Им пришлось лошадь с телегой где увидят свободное место, куда их приткнуть можно, там и оставлять, а самим бегать по соседним лавкам, в которых их товар лежал. Почти до темноты грузился Иван. Сам весь вспотел, да и Митяя загонял, но забрали всё. Иван постоянно со своими записями сверялся и, как что-то получали и на телегу грузили, тщательно это вычёркивал.

Домой добрались, когда уже совсем поздний вечер был – луна вовсю светила. Иван Воронка с телегой у ворот привязал да первым делом в свой дом заглянул, благо там свет горел. Тихон лежал на широкой лавке около печи. Иван такую лавку раньше не видел. «Наверное, принесли откуда-нибудь», – подумал он. На его же лавке сидели Пафнутий Петрович и дядя Филарет. Авдотья стояла у печи, около чугунка с кипящей водой, собираясь им чая налить. Увидев Ивана, по-бабьи всплеснула руками:

– Мы уж беспокоиться стали, не случилось ли чего в дороге. Поздно-то как вы приехали. А Митяй где?

– Митяй возле лошади остался, – ответил на последний вопрос Иван и задумался, но вскоре вновь заговорил: – Больше не буду так в последний день грузиться. Там такое творилось, что хорошо хоть, всё успели получить, ну а ехать-то что: ночь лунная стоит, дорога известная. Место на телеге для обоих нашлось, так что бежал Воронок как мог, мы его даже не погоняли, он и

сам к себе в конюшню спешил. Сейчас мы его выпряжем, в стойло поставим, а сами телегу на руках во двор закатим да там до света и оставим. Утром, как разгрузим, поедем с Митяем в Лапино, постараюсь маму уговорить сюда перебраться.

– Ну, Ваня, – заговорил Пафнутий Петрович, – завтра встанешь – не узнаешь ничего вокруг. За один день артель, которую Прохор Феофанович прислал, чуть не полсруба установила.

– Да большущий какой сруб-то, я таких никогда и не видывала, – снова всплеснула руками Авдотья.

– Дом действительно огроменный, – подтвердил Филарет, – обещали через два-три дня всё закончить. Их целая артель, не менее двадцати человек, там ночует. Сказали, как рассветёт, они к работе приступят. А вы ехали что, не видели, там же костёр горел?

– Костёр я действительно видел, – согласился Иван, – вернее, не сам костёр, а только угли красные, от костра оставшиеся. Я решил, что это мальчишки на пустыре баловались, хотел встать да шугануть их, но там никого видно не было. Я посмотрел да и решил: костёр далеко, если даже ветер огонь раздует, до жилья не дойдёт, а травы там давно нет, всю выкосили.

– Значит, мужики спать пошли, а уголья водой не залили. Это я им завтра так просто не оставлю – виру наложу. Да и сейчас пойду посмотрю, что там делается.

Филарет с лавки вскочил и бросился к двери, на ходу шляпу на голову натягивая.

– Филарет, – окликнул его Пафнутий Петрович, – ты только возвращайся поскорее.

Но тот уже дверью хлопнул. Так никто и не понял, слышал он слова Пафнутия или нет.

Вернулся Филарет действительно быстро, но не один. За ним показался незнакомый мужик средних лет, высокий и внешне очень крепкий. За те годы, что Иван жил в деревне, он хошь не хошь познакомился со всеми её жителями, и этого мужика среди них не было.

– Представляете, – начал Филарет, – я на улицу только вышел, смотрю, а костёр вовсю полыхает и около него никого не видно. Ну, я туда и бросился. Костёр вроде бы далековато от домов, но ежели ветер поднимется? Так ведь всю деревню спалить можно. Я ещё до него и добежать не успел, а этот из кустов на меня ружьё навёл. Оказывается, его сторожить оставили да завтрак к пробуждению остальных артельщиков приготовить, вот он огонь и поддерживал, время от времени туда поленья подбрасывая. Я как раз после такого его подброса и появился. Вот смеху-то было, когда он узнал, что я местный староста.

– Хороший смех, когда на тебя ружьё направляют, – пробурчал Пафнутий, а затем спохватился и добавил: – Ладно сам вернулся, ты нам нужен, а этого зачем с собой привёл?

– Так надо помочь подводу во двор затащить, – растерянно проговорил Филарет.

– Вот это ты дело придумал! – оживился Пафнутий. – Пойдёмте, други, действительно надо подводу с товаром во двор закатить, а с утра всё в амбар перенести.

Все встали и пошли к дверям, Тихон приподнял голову и с гримасой, которая означала улыбку, наблюдал за ними. Авдотья вновь чугунок на печь поставила.