Жилины. История семейства. Книга 2
Шрифт:
Пафнутий произнёс это и задумался.
– Послать тебя к Мальцевым, что ли? – наконец решился он. – Есть такие Мальцевы, у них под Можайском небольшая фабрика была, где они стекло варили. Чему вы все удивляетесь? – переводил глаза с Прохора на Ивана, а с Ивана на Митяя Пафнутий. – А, понял, вы не знаете, как стекло производят. Его из песка специального делают, белого такого, кварцевым тот песок называют. Вначале его с добавками всякими в печь помещают и мехами накачивают туда воздух – ну, в общем, на кузню похоже. Песок плавится, и вот из этой густой массы уже выдувают изделия.
Он заметил, что не очень-то его собеседники поняли, о чём речь идёт, и закончил со своими объяснениями:
– Ты вот, Иван, как туда съездишь да своими глазами всё увидишь, вопросы перестанешь задавать.
Он головой своей несколько раз покрутил и продолжил:
– Мальцевым в Можайском уезде запретили работать, они там почти все
Пафнутий замолчал и за кружкой с квасом, которую он у окна оставил, направился было, но Митяй его опередил, как молния туда метнулся и Пафнутию её подал. Тот сделал пару больших глотков, Митяю кружку полупустую вернул и снова заговорил:
– За посудой из чугуна и железа тебе на Урал придётся ехать, там главные производства расположены. Ну, да вы же знакомы с бывшим управляющим одного из уральских заводов, он сейчас книгами занялся, – и на Ивана посмотрел вопросительно.
– Это вы о Гладышеве речь ведёте? – спросил Иван и, услышав, что фамилию тот не помнит, а вот книжки, им изданные, знает хорошо, кивнул головой.
– Так вот тебе к нему надо обратиться, он лучше посоветует, что и у кого брать. Теперь по фарфору и серебру. В Санкт-Петербурге я знаю некоторых крупных торговцев подобным товаром и поговорю с ними, могут ли они сюда посылать небольшие партии товара. Вот, пожалуй, и всё.
К этому времени утомившийся Тихон вновь заснул, разговор прервался сам по себе, и Иван тоже отправился спать.
…Время до посещения доктора ещё оставалось, и дядя Никита продолжил свой рассказ:
– Утром следующего дня Иван с Митяем никак дождаться не могли той поры, когда на улице народ появится. Они тут же запрягли Воронка и на телеге подъехали к лавке Тренина. Ни покупателей, ни приказчиков ещё в лавке не было, и Иван Гаврилович, который, судя по внешнему виду, сам от безделья маялся, самолично начал отпускать заказанный товар. Это был крупный мужчина уже в солидном возрасте. По мнению Ивана, постарше не только его отца, но и Тихона. Крепкий на вид, он легко ворочал тяжёлые отрезы ткани. Седые, с изредка встречающимися тёмными прожилками прямые волосы покрывали всю его голову и спускались на шею, немного даже накрывая плечи. В противоположность небольшой, практически белоснежной и тщательно подстриженной бородке такие же белоснежные усы были длинными и спускались вниз, прикрывая уголки рта. По своей стародавней привычке Тренин часто крутил один и тот же правый ус, из-за чего он немного торчал в сторону. Зрение у Ивана Гавриловича было отменное, ни очки, ни пенсне он не носил, смотрел всем покупателям прямо в глаза, и каждый мог разглядеть, что, несмотря на возраст, они у него чистые, тёмно-карие, издали казавшиеся совсем чёрными.
К сожалению, крючникам Тренин в тот день велел только к полудню явиться – посчитал, что с утра покупателей мало будет. Не знал он ещё тогда, что Иван к нему пораньше решит подъехать. Поэтому на них с Митяем да ещё одного расторопного молодого приказчика, который явился следом, легла нелёгкая задача по погрузке заказанного товара. Тяжелее всего было рулоны с тканью из амбара до телеги таскать. В этот раз Иван заказал тканей много больше, чем раньше, да к прежним их видам ещё и новые добавил. Если Тихон предпочитал брать только лёгкие ткани, пригодные для пошива женской одежды, такие как газ, батист, кисея, камка, мадаполам, бумазея, сатин и тому подобные, то Иван, помимо них, набрал много тяжёлого сукна для мужской и верхней женской одежды да бязи на подкладку. На пробу взял пару кусков ратина – новой, очень красивой, но достаточно дорогой материи для верхней одежды.
Наконец, когда все ткани были погружены и подвода оказалась почти заполненной, дошла очередь до остального товара. Накануне приказчики Тренина собрали всю мелочёвку и уложили её в кули из рогожи. Тут уже полегче было. Иван раскрутил длинную верёвку и принялся тщательно обвязывать получившийся воз. Митяй с приказчиком докладывали оставшийся товар, а Иван неутомимо обвязывал и обвязывал его, казалось, бесконечной верёвкой. В конце концов всё заказанное было отпущено и погружено на телегу. Иван Гаврилович обошёл воз со всех сторон и произнёс задумчиво:
– В этом году вы с Тихоном
– Дядя Иван, – осмелился тот при прощании задать вопрос, который его чуть ли не с самого утра беспокоил, – а правда бают, что ты лавку эту у Пожарской выкупил?
– Кто же такие слухи распускает? – сделал вид, что рассердился, Тренин, а затем ус свой покрутил немного. – Действительно, было такое дело. По секрету скажу, ты мне кажешься неболтливым, а весьма разумным парнем. Два… нет, уже три года назад Фроловская ярманка удалась нам как никогда. Столько мы товара продали, что ещё чуть не месяц развозили его по покупателям. Всё, что у нас в лабазах имелось, мы распродали, вот и ждали, когда к нам поставщики новый товар привезут, ну и мы в свою очередь с долгами рассчитаемся. У меня основная лавка во Владимире находится, да и вообще я, опять же по секрету тебе сообщу, – и он засмеялся даже, – владимирский купец, пока второй гильдии, но если дела будут идти так успешно, то с вашей помощью и до первой доберусь. Неподалёку от моего дома тогда приличная ресторация как раз открылась. А у Ольги Васильевны горе случилось – муж весной помер. Он много старше её был. До полковника дослужился и решил уйти в отставку. Приехал, а у соседей как раз дочь на выданье была. Вот они и поженились. Жили душа в душу, это все вокруг видели. Чаще они в его имении жили, здесь неподалёку, ну а зиму обязательно в городе. Мои родители, да и я сам, с ними знакомство водили, и я неоднократно на балах, которые молодая жена устраивать стала, присутствовал. Ну, тогда я тоже молодым да горячим был. В общем, мы с ней знакомцы с давних времён, вместе успели состариться; хотя она меня лет на десять помоложе будет, но всё одно уже совсем не молодка. Так вот, когда муж её преставился, она очень горевала, даже в лице изменилась. В день закрытия ярманки она зашла к нам, попрощаться чтоб да узнать, довольны мы остались али претензии какие имеем. Я объяснил, что такой замечательной торговли даже и не помню, и по старой памяти пригласил к себе в гости. Ну, ты же знаешь, наверное, что я давно уже овдовел. А ежели не знаешь, то знай теперь. Она сразу же отказываться принялась, говорила, мол, это неприлично, да что люди вокруг подумают. Тогда я и предложил в ресторацию эту, что открылась недавно, пойти да отметить удачное для меня окончание ярманки. А чтобы слухи какие не пошли, дочку свою меньшую с ейным мужем с собой взял.
Он улыбнулся – по-видимому, хорошо они там посидели, – а потом даже задумался. Иван стоял рядом и молчал, понимая, что Иван Гаврилович к основному в своём рассказе подходит. А тот головой, как норовистый жеребец, мотнул и продолжил:
– Мы по бокалу шампанского за мой успех выпили, а я возьми да в шутку ей и скажи, что ежели бы лавка моей была, я бы не так ещё развернулся. И предложение ей, тоже в шутливой форме, сделал: продай, мол, лавку мне. Да, вот так прямо и сказал, даже сам испугался своей смелости. А она, представляешь, эти мои слова всерьёз восприняла да задумчиво так протянула: «А что, идея твоя, Иван Гаврилович, мне нравится. Приезжай ко мне в контору, мы её обсудим». Я тогда чуть на пол от изумления не упал, думал, шутит Пожарская, а она поняла, что я её словам никак поверить не могу, и ещё раз своё предложение повторила. В общем, купил я эту лавку и, честно говоря, нисколько не жалею. Мы её переделали немного, как нам удобней было. Большой склад у нас во Владимире, а здесь буквально перевалка для мелких покупателей. Но вот для тебя мы уже всё с большого склада привезли. В следующий раз можем прямо к вам доставить – зачем перекладыванием с места на место заниматься? Теперь мы понимаем, что ваша торговая компания стоит на правильной дороге и будет, вне всякого сомнения, развиваться. Заходи, всегда тебя буду рад видеть.
Он протянул Ивану руку, и они по-мужски попрощались. Напоследок Иван Гаврилович ещё раз пригласил Ивана в гости, на этот раз во владимирскую контору.
До Жилиц добрались без проблем. В основном, правда, идти рядом с повозкой пришлось, места для двоих там не нашлось. Иногда Иван присаживался на козлы, а Митяй цеплялся сзади, и так они проезжали некоторое время, но потом спешивались и шли возле телеги, не погоняя, а скорее чуть сдерживая Воронка, чтобы, успевая за ним, разговаривать. Иван решил не откладывать обучение Митяя и рассказывал, рассказывал обо всём, что ему в голову приходило. Иногда Митяй переспрашивал, и тогда Иван повторно, уже в подробностях, растолковывал ему и о товарах, и о том, как вести себя в избе, когда они туда заходят. В общем, обо всём, что с ними может произойти.