Жилины. История семейства. Книга 2
Шрифт:
На его лице появилось мечтательное выражение, но оно сразу же сменилось серьёзным, и Митяй замолчал, опасаясь, не много ли лишнего наговорил.
– Я так, в общем-то, и думал, – голос у Ивана звучал твёрдо, ясно было, что продуманный разговор он затеял, – вот и решил предложить тебе торговым делом заняться, ко мне в помощь пойти. Я, вишь, один остался, а дел всяческих полным-полно, и одно из основных – лавку мы намерены на будущий год здесь открыть.
Они шли в сторону ворот, и Иван головой показал на очень удобно расположенную небольшую лавку, стоящую не в ряду других, а как бы обособленно, так что к ней можно было подойти с трёх сторон.
– Эту лавку нам Ольга Васильевна пообещала выделить. Видишь, красота какая, сколько окон? Да все они пустые какие-то. Я бы в них товар наиболее интересный положил, а так столько места пропадает без толку. Товар нужен такой, чтобы он сам покупателя в лавку звал, чтобы ни один человек мимо пройти не мог. Да и вывеску надо позавлекательней сделать, это срам какой-то, а не вывеска, – кивнул он на кусок доски, на которой было написано «Василий Крюк и товарищи». Вот бы Петра Васильевича попросить – богомаза так знакомого зовут, – пояснил он и продолжил: – Он бы такое намалевал, что народ сам бы в лавку побежал. Не знаю только, согласится ли? – И задумался.
– Эй, ты так пристально в ту сторону не смотри, спугнёшь ещё удачу, – вдруг забеспокоился Иван. – Теперешний хозяин знает, конечно, ему Ольга Васильевна уже сказала, что расторгает с ним договор. Он деньги за пользование лавкой в установленный срок не платит и большую недоимку накопил. Но вдруг он сейчас все свои долги покроет и у неё оснований выгнать его не будет? Так он, может, думает, что всё обойдётся, а мы такое внимание его лавке уделяем, что он действительно беспокоиться станет и деньги в требуемом количестве изыщет. Товара-то у него много, и он ходовой. Правда, в прошлые годы, как я помню, лавка была забита товаром, а сейчас полупустая, но, может, это оттого, что завтра последний ярманочный день и он уже расторговался. Да что гадать и чужие деньги считать, пойдём дальше. – И он свернул на поперечную улицу.
Они прошли ещё немного вперёд и подошли к лавке Ивана Гавриловича Тренина, которую Иван за лучшую здесь почитал. Вывеска ему тоже не очень глянулась, на ней было написано лишь «Торговая компания Ивана Тренина» – и больше ничего, а ему хотелось чего-то необычного, что должно как можно больше покупателей привлечь, но что именно требуется, он не знал. К Ивану Гавриловичу они зашли предупредить, что хотят начать грузиться с самого утра. В этой лавке Иван заказал чуть ли не полную телегу товара.
Затем они вышли за пределы ярманочного городка и направились к берегу Тезы. Неподалёку от того места, где они купались с Тихоном, Иван присел на огромное бревно, неизвестно каким образом там оказавшееся, и рукой предложил Митяю садиться рядом.
– Ну, что ты мне скажешь на моё предложение? – Голос у Ивана дрожал, пока он этот короткий вопрос выговаривал. Он явно волновался, хотя по внешнему виду этого сказать было нельзя.
– Да сам-то я, барин, согласный. Давно уж из трактира уйти хотел, только не знал, куда податься, ведь я ничего другого не умею. Вот и теперь сумлеваюсь, что тебе полезным буду. – И Митяй искательно, но с надеждой на Ивана посмотрел.
– Ты нам с Тихоном глянулся, – без какого-либо раздумья ответил тот, – скрывать этого не хочу. Смышлёный, шустрый, язык подвешен, отвечаешь быстро, долго не раздумывая, но по делу, да и к учению восприимчив. Грамоту к тому же знаешь и со счётом
– Барин, да я за такие деньги землю голыми руками рыть готов. Я ведь в трактире десять рублей в год получаю да чаевые. Но чаевые иногда бывают, а чаще нет. Каморка у меня в трактире есть, так я местный, жить где и без того имеется. Когда во владимирский трактир меня вызывают, вот тогда там в каморке для прислуги ночевать приходится, это конечно. Так туда меня нечасто и зовут, всё больше здесь убираться приходится да печь зимой топить. Да есть могу в трактире то, что от гостей остаётся. Дома так вкусно не поешь. Вот и всё. А два рубля в месяц, – он даже руки в стороны развёл, – столько ведь унтер в армии получает. Это же огромные деньги. Только как я научиться всем премудростям торгового мастерства смогу, не знаю.
Митяй не сводил с Ивана блестевших от волнения глаз, он весь ходуном ходил от желания ещё больше ему понравиться.
– Ну, учиться будешь так же, как я сам учился. На ходу. Начнём с того, что товар изучишь, который я закупил, пока мы его разбирать будем да по местам, для него отведённым, раскладывать. Затем мы с тобой, мил человек, в путь отправимся и до Нового года ножками многие деревни посетим, а я тем временем твоим обучением займусь. Ежели пойму, что из тебя торговец получится, а Ольга Васильевна нам лавку сдаст, начнём к оседлой торговле готовиться. Там я сам ещё многого не знаю, и нам придётся ещё пару приказчиков нанять, да крючников тоже парочку найти работящих. На первое время хотя бы приходящих, когда потребуется, а уж потом постоянных. Лавкой одной ограничиваться не хочу. Что лавка на ярманке? Большей частью она простаивать будет, а нам надобно найти такое место, где пришлый народ постоянно бывает. Есть у меня одна задумка, говорить пока не буду, а там посмотрим. Вот такие у меня планы. Так что подумай, не спеши, хорошенько подумай, да завтра ответ свой дай. Ну и последнее. Не раз уж просил, чтобы ты меня барином не называл. У меня имя имеется. Зови меня так, как родители прозвали да батюшка окрестил – Иваном, значит. Понял?
Заметив нерешительный кивок, он закончил разговор:
– Ладно, я всё сказал. Ты как в омут головой не кидайся, день думай, ночь с этой мыслью проспи, вот утром я от тебя и буду ответ ждать. Ясно? – и, заметив ещё один кивок головой, точку поставил: – Ну, раз ясно, то пойдём – я в трактир, а ты к себе домой, думать, нечего здесь рассиживаться.
Иван встал и быстрым шагом в сторону ярманки направился. Митяй чуть сзади шёл, и на лице у него такая радость расплывалась, что если бы Иван оглянулся, то всё сразу бы понял…
– Всё, – неожиданно для всех сказал дядя Никита, – хватит. У меня уже заплетык языкаться стал. Столько без перерыва говорить, как сегодня, я, наверное, никогда в жизни не говорил.
Он встал и в детскую отправился.
Смотрю, отец мой весь задёргался:
– Времени-то сколько. Полдвенадцатого уже, а мне…
Я его перебил:
– Иди за братом, там же вторая кровать стоит, у нас недельку поживёшь, хоть с дядей Никитой в спокойной обстановке пообщаетесь.
– Так меня дома ждут, – растерянно ответил он.