Жилины. История семейства. Книга 2
Шрифт:
Голова Тихона была слегка приподнята: скорее всего, под простыню, которой был накрыт матрас, лежащий на лавке, подсунули подушку – так многие делали, чтобы подушка не упала на пол. Тихон своим единственным открытым глазом смотрел на Ивана, но не как раньше, когда его взгляд гулял из стороны в сторону, а прямо в упор, не отводя взора от лица своего компаньона. Это было не только непривычно, но и очень неприятно, хотя Иван понимал, что он это не специально делает, просто болезнь его принуждает. Пришлось с этим смириться.
– Ну, Ваня, поделись с нами, до чего ты успел додуматься за эти пару дней, – наконец негромко попросил Тихон.
По его внешнему виду было понятно, что он опять успел сильно устать, но изо всех сил крепился, чтобы ничем эту усталость не проявлять. Только это не очень хорошо ему
– Дядя Тихон, и вовсе не за два дня, я надо всем этим уже какой год думаю, сколько раз пытался с тобой посоветоваться, но ты меня ни разика услышать не захотел.
Иван с некоторой укоризной посмотрел на Тихона, но, заметив, что тот на его упрёк внимания не обратил, продолжил:
– Так вот. Начнём с торговли здесь, на ярманке. Помещение, что нам Ольга Васильевна предложила, небольшое совсем, да большое нам сейчас и ни к чему, а для той цели, с какой я его использовать предлагаю, тем более. Главное, что стоит эта лавка лучше не придумаешь, к ней подход с трёх сторон имеется, и везде окна большие, со стёклами. И печь не посерёдке торчит, а в глубине. Печь большая, зимой там должно быть тепло, хотя сеней как таковых в лавке нет, сразу с крыльца внутрь попадаешь. С одной стороны, покупателям это удобно, но ведь ярманки здесь не только летом да осенью бывают, а и зимой тоже. Придётся чаще печь топить.
Иван на секунду замолчал и оглядел присутствующих. Все слушали внимательно, он успокоился и продолжил:
– Итак, повторю: основные преимущества этой лавки перед соседскими – возможность подойти с разных сторон, много окон, в которых стёкла стоят, свободное внутри помещение. И вот почему я считаю, что это большие преимущества. Сейчас во многих здешних лавках можно купить всё, что твоей душе заблагорассудится: от мануфактуры до глиняных горшков, от иголок с нитками до женских причуд. Из-за этого теснота и толчея. Ничего не видно, к товару без приказчика не подберёшься. В общем, одни неудобства. Мне кажется, лавка должна торговать одним, самое большее двумя видами товара. Такими, которые всем необходимы. Вот Пафнутий Петрович улыбается, понял, о каком главном товаре я говорю: о посуде и прочей домашней утвари, которая для еды и готовки требуется. Это и будет один вид товара, но среди него столько всего, что за голову можно схватиться, как бы не запутаться. У нас покупатель должен найти любую вещь, какая ему может понадобиться. Если это посуда, то любая – и в печку засунуть и на стол поставить. Из чугуна, глины, дерева, стекла, фарфора. Что там ещё имеется, дядя Пафнутий? – неожиданно обратился он к главному специалисту по кухонной и домашней утвари.
– Да в основном ты всё перечислил, – улыбнулся тот, а затем вопрос задал, да с подковыркой:
– Ну и как же ты хочешь всё это показать?
– Начнём с окон, – стал загибать пальцы Иван. – Они у большинства пустыми стоят, ну или так завалены, что ничего и не разберёшь. А я видел где-то такую штуковину из дерева: ножки, как у стола, а к ним на разных уровнях полки прилажены.
– Есть такая мебель, – включился сразу же Пафнутий, – она по-французски называется l'etagere, любопытная вещица.
– Вот-вот, – подхватил Иван, – и любопытная, и красивая, а для наших целей даже очень пользительная. Мы к Проше обратимся, и он нам того размера, который нужен, такие небольшие, как их дядя Пафнутий назвал, этажеры изготовит. Мы их на подоконники поставим, чтобы с улицы было хорошо видно, а на них лицом к окну тарелки всякие красивые с чашками и сковородками разместим, чтобы можно было, не заходя в лавку и не заглядывая в окна, понять, чем в этой лавке торгуют. Дальше мне вот какая мысль в голову пришла, хочу с вами со всеми посоветоваться. Внутри лавки хорошо было бы такие же этажеры, только уже побольше, в человеческий рост, поставить, причём таким образом, чтобы покупатели, прежде чем до приказчика доберутся, всё обошли и на всё посмотрели.
– А ты не узнал у Ольги Васильевны, не согласится ли она нам его продать да сколько за него попросит? – неожиданно спросил Тихон.
Иван так удивился, что даже не смог сразу сообразить, что тот имеет в виду. Наконец, когда до него вопрос Тихона дошёл, он с явным удивлением спросил в ответ:
– А она что, лавками тоже торгует? – и сразу осёкся, виновато посмотрев на Тихона.
– Не знаю, торгует или нет, но, например, Тренин, Иван который, говорил мне как-то, что он лавку давно уже выкупил. Это выгоднее получается, чем каждый год за аренду платить. Ну да ладно, не спросил, значит, не спросил. Дальше рассказывай.
– Дядя Тихон, – удивился Иван, – да я вам вроде бы всё уже рассказал.
– Про лавку всё, а дальше что делать будем? Торговать-то кто там будет?
– Так, дядя Тихон, приказчиков нанять придётся.
– Где ты их возьмёшь? Из них ведь хвост за воротами ярманки не вьётся. А следующая ярманка через три месяца будет. Сам к прилавку встанешь?
Иван растерялся. Он ещё не думал над этим вопросом и не знал, как следует поступить.
Но тут заговорил Митяй:
– Тихон Петрович, я многих толковых приказчиков знаю, которые готовы от своих нынешних хозяев уйти. Кто-то из них в Холуе живёт, с ними можно будет и позднее переговорить. Ну а большинство, конечно, из Владимира или других мест приезжают. Вот с этими, если мы на Никольской думаем начать торговать, надо поспешить и, пока Тихвинская не закрылась, успеть договориться.
– Спешки особой нет, о лавке мы пока только мечтаем, но ты, Митяй, этим вопросом начинай заниматься, – сказал Тихон и к Ивану обратился: – А ты его гнал. Ладно, дальше, что ещё делать думаешь?
– Мне думается, – воодушевился Иван, поняв, что гроза мимо прошла, – товар, которым мы в этой лавке на ярманке торговать собираемся, изучать придётся. Вот тут нам Пафнутий Петрович очень большую помощь оказать сможет.
Пафнутий прямо расцвёл весь, когда Ивановы слова услышал, а тот свои задумки всё продолжал и продолжал выкладывать:
– Первым делом нас, дядя Пафнутий, интересовать будет, где нам выгоднее всего товар отменного качества приобрести. – И он из кармана книжицу, подобную Тихоновой, с карандашом достал, явно этим показывая, что всё-всё записать готов, и на Пафнутия просто-таки уставился – другим словом это и назвать было трудно.
– Ну, с глиняной посудой вопроса, наверное, нет? – спросил Пафнутий Петрович. – С Лукой Фроловичем вы знакомы. Возможно, и другие мастера имеются, но Горшков всем мастерам мастер. По деревянной посуде в Хлынове – это город такой, на реке Вятке стоит – два отменных мастера имеются, я тебе их адреса дам и свою рекомендацию. Настоятельно советую их посетить. Да вот ещё: в Макарьевском уезде Костромской губернии есть деревня Сухоноска, так там такие расписные плошки, миски да ложки творят – загляденье. Здесь я подобных ни разу пока не видел, а они стоят того, чтобы ими заняться. Вот когда в Хлынов поедешь, как раз мимо Сухоноски путь держать будешь. Вишь, в одной поездке сразу двух зайцев убить сможешь. В Сухоноске ищи Павла Носова, там его все знают. Мастерская у него пока маленькая, там работает только его семья, но, ежели ты у него товар брать начнёшь, он быстро дело своё расширит. Шустрый такой мужичонка. По склянице – так вся посуда, из стекла варенная, называется – я вот что тебе скажу…