Жизнь в моей голове: 31 реальная история из жизни популярных авторов
Шрифт:
Мне же в школе, напротив, было легко. Я процветала в недвусмысленно названной «золотой» читательской группе, меня выбирали представлять школу в различных конкурсах и на олимпиадах. Я была далеко не гиперактивной, а склонной к глубокой сосредоточенности и ненатуральной неподвижности, когда оказывалась погружена в свои мысли, что является классическим признаком в основном невнимательной разновидности СДВГ.
Когда я оглядываюсь назад, то замечаю и другие признаки… Подростком я была печально известна поражающей невнимательностью к окружению. Родители могли переставить мебель, купить новую картину, снести стену, а я всего этого не замечала. Мне нужно было указать
В детском саду я предпочитала взрослую компанию. Другие дети, шумящие и мельтешащие, выводили меня из равновесия. Я сказала педиатру, что у меня болит от них голова. В три года я настояла на том, что буду тихо читать, когда меня везут в детский сад. В начальной школе я часто погружалась в чтение до такой степени, что приносила книгу в столовую и ставила ее перед тарелкой, как щит. Когда какой-нибудь другой ребенок спрашивал: «Почему ты все время смотришь вверх?» Я отвечала: «Просто думаю».
Мои странности относили на счет высокого умственного развития и творческих способностей – всем бы такие проблемы, – а когда я стала старше, то на ОКР. Обсессивные мысли бывает трудно отличить от проблем с вниманием, а такая черта характера человека с OKР, как перфекционизм, может маскировать бездумные ошибки и незаконченные проекты, свойственные больным СДВГ. В моей неакадемической жизни никому не приходило в голову заставлять меня сосредотачиваться на чем-то скучном. Отчасти именно потому, что я так хорошо училась в школе, родители прощали мне неприбранную комнату. Разрешали делать уроки перед телевизором. Его монотонный шум мешал сосредоточиться другим детям, но мой мозг он успокаивал. В то время я этого не знала, но телевизор восполняет потребность человека с СДВГ в постоянной стимуляции мозга.
Театр действовал на меня точно так же. Я любила драматизм, ставки жизнь-или-смерть, от них во мне бушевал адреналин. Многие ученые ассоциируют желание стимуляции и сверхнастороженность СДВГ с навыками, необходимыми древним охотникам и собирателям для выживания. Я отлично функционирую в кризисных ситуациях, а в способности генерировать катастрофы со школьным театральным кружком не сравнится ничто. В течение шести лет я зарабатывала тем, что участвовала в симуляции экстренных случаев для медицинских школ. Да, мне платили за то, что я делала вид, что кто-то (часто я сама) вот-вот умрет.
СДВГ расшифровывается как синдром дефицита внимания и гиперактивность, но эти слова могут быть поняты неправильно. «Дефицит» внимания означает не недостаток внимания, а то, что оно работает по-другому. Много людей с СДВГ способны сверхсконцентрироваться на какой-то одной вещи и игнорируют все остальное. В школе такое умение было моей сверхспособностью. Когда я действительно погружалась в то, что делала, окружающий мир для меня исчезал. Ничто не могло отвлечь меня от моего занятия, и время шло быстро. Слабая сторона этого: я не слышала, когда меня звали. Не слышала звонков, которые, по идее, должны были выдернуть меня из этого состояния. Если бы вдруг начался пожар, я могла бы не заметить его.
Теперь о ключах, сигналах болезни.
В колледже впервые в жизни никто не организовывал мою жизнь. Мои оценки оставались прежними, но все остальное изменилось. Пострадал сон, потому что до последней минуты я не заботилась о том, чтобы написать реферат. Я не спала ночами, мазала язык растворимым кофе и получала блестящие отзывы профессоров. Я читала все, что нам предлагалось прочитать, –
Не было ключей – не было доступа к моим книгам или к компьютеру до тех пор, пока не возвращалась соседка по комнате. Я говорила себе, что подобная забывчивость – знак того, что мозг молит о передышке, и я ее брала – дремала в холле общежития.
После колледжа я навострилась взламывать замок и входить – в собственную квартиру. И наслаждалась брошенным мне вызовом. Меня оштрафовали за то, что я оставила машину заведенной с ключами, запертыми внутри. Хорошо написанное негодующее письмо о том, как несправедливо наказывать налогоплательщика за небольшую ошибку, избавило меня от необходимости платить.
Но потом подобные промашки начали изнурять. Я всегда и всюду опаздывала. Иногда моей проблемой становилась несобранность. Я выходила из двери без сумки и должна была возвращаться за ней. Иногда меня доканывало желание вплотную подойти к обозначенным границам. Приходить раньше, чем нужно, казалось мне пустой тратой времени, и я опаздывала из-за того, что старалась прийти в точное время. В других случаях виновата была моя сверхсконцентрированность. Однажды я явилась на репетицию с опозданием на двадцать минут, держа в руках искусно сделанный фрагмент реквизита – бейджик с именем работника. С ним сцена была смешнее. Для меня он был основой этой сцены. Стоило ли ради него опаздывать? Конечно, нет, я могла сделать его в любое другое время. Но когда меня настигло вдохновение, как бы глупо это ни звучало, кусок бумаги и пластика стали для меня центром вселенной. Пока я делала бейджик, ничто не имело значения.
В стрессовых ситуациях, когда у опоздания могли быть самые негативные последствия, мне было легче, но если давление становилось слишком сильным, мой внутренний стрессометр не выдерживал, и я бросала идею приходить пораньше. Я приходила вызывающе поздно, если это надо было для того, чтобы избежать стресса. Никто не умрет, если я опоздаю, говорила я себе, но, очевидно, мне нужны были доказательства этого.
Хронические опоздания стали частью моей личности, той частью, которая мне не нравилась.
А когда мне было двадцать с чем-то, случались проступки и похуже. Во время семейного путешествия во Францию я потеряла паспорт и билет на самолет. Я никогда не видела своих родителей такими расстроенными из-за какой-либо другой моей ошибки. Я вообще не привыкла совершать ошибки. «Это могло случиться только с Рэйчел», – сказал мой кузен, и его слова удивили меня. Неужели моя жизнь на самом деле что-то вроде ситкома и я единственная, кто этого не замечает?
Однажды утром, когда я должна была участвовать в детском театральном шоу, проснувшись, я получила пять исступленных посланий. Я пропустила электронное письмо о том, что будет дано дополнительное представление. Кто-то меня заменил, держа в руках текст роли, а в этот день шоу снимали на камеру. Поскольку я всегда стремлюсь достичь совершенства и избежать проблем, новость о том, что я подвела всех, потрясла меня.