Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Однако несомненно, что ни в какое другое время нельзя было убедиться лучше, нежели в наше, когда женщины завоевали себе величайшую славу не только в литературе, как синьора Виттория дель Васто, синьора Вероника Гамбара, синьоры Катерина Ангвишола, Скьоппа, Нугарола, мадонна Лаура Баттиферри и сотни других, ученейших как в народном языке и в языках латинском и греческом, так и во всех других областях знания. Словно для того, чтобы лишать нас права похваляться своим превосходством, они не гнушаются браться своими нежными и белоснежными ручками и за ручную работу, орудуя жестким мрамором и твердым железом, чтобы удовлетворить своему желанию и стяжать себе славу, как это делала в наши дни Проперция деи Росси из Болоньи, девушка, способная не только, подобно другим, к делам домашним, но и к очень многим наукам, так что завидовали ей не только женщины, но и все мужчины.
Она была очень красива, играла и пела в свое время лучше всех женщин своего города
Работа эта внушила ей бодрость, и когда потребовалось украсить три портала главного фасада собора Сан Петронио кругом мраморными фигурами, она через своего мужа попросила попечителей передать и ей часть этой работы. Они отнеслись к этому весьма одобрительно, но все же попросили показать им какую-либо работу, выполненную ею собственноручно из мрамора. Тогда она немедленно изваяла из тончайшего мрамора для графа Алессандро деи Пепполи портрет, на котором изобразила с натуры его отца графа Гвидо. И работа эта понравилась бесконечно не только им самим, но и всему народу, и потому и попечители не замедлили заказать ей часть упоминавшейся работы, для которой она, к величайшему удивлению всей Болоньи, изваяла плиту с очаровательным барельефом, где (так как в то время несчастная женщина была страсть как влюблена в одного красивого юношу, который, по-видимому, обращал на нее мало внимания) она изобразила жену домоуправителя фараона, которая, влюбившись в Иосифа и отчаявшись склонить его своими мольбами, в конце концов срывает с него одежды с чисто женственным и удивительнейшим изяществом. Работа эта была всеми признана прекраснейшей, ей же доставила большое удовлетворение, словно она этой фигурой из Ветхого Завета хотя бы частично облегчила свою столь жгучую страсть.
Ничего другого по заказу для названной постройки она больше делать так и не захотела, хотя и не было человека, который не уговаривал бы ее продолжать, за исключением мастера Амико, который из зависти постоянно ее расстраивал и постоянно говорил про нее попечителям худое и настолько ей навредил, что ей за работу заплатили самую ничтожную сумму.
Она выполнила также двух ангелов в очень крупном рельефе и исключительно соразмерных, которые находятся и поныне, правда против ее воли, в той же постройке. Под конец она занялась гравированием на меди и делала это безупречно и в высшей степени похвально. В конце концов бедной и юной влюбленной все удавалось в совершенстве, за исключением ее несчастнейшей любви.
Слава о таланте столь благородном и возвышенном распространилась по всей Италии и дошла, наконец, до слуха папы Климента VII, который, тотчас же после коронования им императора в Болонье, запросил о ней, но узнал, что на той самой неделе несчастная женщина скончалась и была погребена при больнице Морте, как завещала в последней своей воле. И потому папу, которому очень хотелось ее повидать, смерть ее безмерно огорчила, а еще больше ее сограждан, считавших ее при жизни величайшим чудом природы наших дней.
В нашей Книге есть несколько очень хороших ее рисунков, выполненных ею пером по произведениям Рафаэля Урбинского, портрет же ее был сделан несколькими художниками, которые были самыми близкими ее друзьями. Однако хотя и рисовала она очень хорошо, но были и такие, которые могли сравниться с Проперцией не только в рисунке, но и в живописи, проявив себя в ней столь же отменно, как она в скульптуре.
Первая из них – это сестра Плаутилла, монахиня, а ныне настоятельница монастыря св. Екатерины Сиенской во Флоренции, что на площади Сан Марко. Начала она с того, что немного рисовала и воспроизводила в красках картины и живописные работы выдающихся мастеров и выполняла некоторые вещи с такой тщательностью, что удивляла художников. Ее работы два образа в церкви названного монастыря св. Екатерины, а особой похвалы заслужил тот, на котором волхвы поклоняются Иисусу. В монастыре св. Лючии в Пистойе в хоренаходится большой образ, на котором изображены Мадонна с младенцем на руках, св. Фома, св. Августин, св. Мария Магдалина, св. Екатерина Сиенская, св. Агнесса, св. Екатерина-мученица и св. Лючия, а другой большой образ ее же руки прислал начальник больницы Лемо. В трапезной названного монастыря св. Екатерины находится большая Тайная вечеря и еще один образ ее же руки – в рабочей зале, по домам же флорентийских благородных граждан столько ее картин, что слишком долго было бы о всех рассказывать. Большое Благовещение на холсте принадлежит супруге синьора Мондрагоне, испанца, и
А поскольку сия почтенная и добродетельная сестра, до того как приступила к образам и значительным работам, занималась миниатюрами, сохранилось много прекрасных небольших картин, которые находятся у разных владельцев и о которых упоминать не стоит. Однако из всех вещей, ею написанных, лучше те, в которых она воспроизводит чужие и в которых она показывает, что могла бы создать чудесные вещи, если бы она, подобно мужчинам, имела возможность учиться и заниматься рисунком и воспроизводить живую натуру. И что это так, явно доказывает картина Рождества Христова, повторяющая другую, такую же, которую когда-то написал Бронзино для Филиппо Сальвиати. Истинность этого доказывается и тем, что на ее работах лица и фигуры женщин, на которые она могла вволю наглядеться, значительно лучше и более похожи на живые, чем головы мужчин. В некоторых своих работах она изобразила в лицах женщин мадонну Костанцу деи Дони, которая в наше время служит примером необычайной красоты и добропорядочности, причем изобразила она настолько хорошо, что от женщины, не обладающей по названным причинам достаточным опытом, больше в живописи пожелать невозможно.
Подобным же образом и весьма похвально рисунком и живописью занималась и продолжает заниматься, обучившись им у Алессандро Аллори, ученика Бронзино, мадонна Лукреция, дочь мессера Альфонсо Квистелли из Мирандолы, ныне супруга графа Клементе Пьетри, в чем можно убедиться по многочисленным ее картинам и портретам, написанным ею собственноручно и заслуживающим похвалы от каждого. Софонизба же из Кремоны, дочь мессера Амилькаро Ангвишола, трудилась над рисунком с большей старательностью и с большей легкостью, чем любая из современных женщин, и потому она научилась не только рисовать и писать красками с натуры и отлично воспроизводить чужие вещи, но и самостоятельно создавала редкостнейшие и прекраснейшие живописные произведения. За это она и удостоилась того, что король Испании Филипп, прослышав через господина герцога Альбу о ее добродетелях и заслугах, пригласил ее весьма почтительно в Испанию, где она состоит при королеве, осыпаемая большими наградами на диво всему тамошнему двору, который восхищается совершенством Софонизбы как неким чудом. И не так давно мессер Томмазо Кавальери, римский дворянин, прислал господину герцогу Козимо (помимо листа, на котором божественный Микеланджело собственноручно изобразил Клеопатру) еще один лист, на котором рукой Софонизбы изображена девочка, смеющаяся над плачущим мальчиком, так как она подставила ему корзинку, полную раков, а один из них укусил его за палец. Ничего более изящного и более правдоподобного, чем этот рисунок, увидеть невозможно, и потому я на память о таланте Софонизбы, которая проживает в Испании и потому в Италии работ ее немного, и поместил его в нашу Книгу рисунков. Итак, можно сказать словами божественного Ариосто и не греша перед истиной, что:
Те жены все достигли совершенства,
Кто посвятил свой досуг искусствам.
И пусть на этом закончится жизнеописание Проперции, болонского скульптора.
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ АЛЬФОНСО ЛОМБАРДИ ФЕРРАРЦА МИКЕЛАНДЖЕЛО ИЗ СИЕНЫ И ДЖИРОЛАМО САНТАКРОЧЕ НЕАПОЛИТАНЦА СКУЛЬПТОРОВ, А ТАКЖЕ ДОССО И БАТТИСТЫ ФЕРРАРСКИХ ЖИВОПИСЦЕВ
Альфонсо, феррарец, работавший в ранней своей юности по стуку и воску, сделал бесчисленное количество портретов с натуры на маленьких медальках для многих синьоров и дворян у себя на родине. Некоторые из них, сохранившиеся до сих пор, сделанные из белого воска и стука, свидетельствуют о его большом даровании и вкусе; таковы медали, изображающие дожа Дориа, Альфонса, герцога Феррарского, Климента VII, императора Карла Пятого, кардинала Ипполита деи Медичи, Бембо, Ариосто и других подобных им лиц. Находясь в Болонье во время коронации Карла Пятого, где для празднования ее украсил портал собора Сан Петронио, он пользовался там большим вниманием, будучи первым, кто ввел хороший способ делать портреты с натуры в форме медалей, как об этом было сказано, так что не было ни одного большого человека при тамошних дворах, для которого он чего-нибудь не сделал бы к великой для себя чести и выгоде.
Не удовольствовавшись, однако, пользой и славой, которые ему приносили его работы из глины, воска и стука, он начал работать и в мраморе и добился некоторыми выполненными им незначительными вещами того, что в церкви Сан Микеле ин Боско за Болоньей ему была заказана гробница Рамаццотто, принесшая ему величайшую честь и славу. После этой работы он в том же городе сделал из мрамора несколько небольших барельефных историй на алтарной пределле у раки св. Доминика. Равным образом сделал он для портала собора Сан Петронио по левую руку от входа в нескольких небольших историях из мрамора очень красивое Воскресение Христово.