Жнец
Шрифт:
— Гм, — покачала головой Морана от странности ситуации. — Не могли бы вы мне помочь?
Что еще вы бы спросили у свирепых парней, которые патрулировали территорию врага с автоматами? Коротышка хмыкнул.
— Ты девушка Кейна?
Морана почувствовала, как ее губы дернулись, даже когда она заставила себя держать их прямо.
— Да.
Коротышка и Коренастый синхронно кивнули и двинулись к коробкам, подбирая их вместе. Не говоря ни слова, они вошли в дом. Морана смотрела им вслед, сбитая с толку, прежде чем повернуться к Пайну, который просто стоял там, охраняя
Коротышка и Коренастый вернулись с пустыми руками, взяли еще коробки и снова вошли. Морана покачала головой.
— Не то чтобы я против этого, но разве вы не
должны патрулировать? — спросила она, совершенно сбитая с толку. — Почему вы мне помогаете?
Пайн хмыкнул, когда Коротышка, но не ответил. Хорошо. После еще двух подходов, когда все ее коробки были наверху, Морана посмотрела на троих мужчин.
— Спасибо.
Мужчины. Хмыкнули. Они ушли так же тихо, как и пришли.
Морана смотрела им вслед, озадаченная, делая мысленную пометку спросить Данте обо всем произошедшем. Должна была быть причина, по которой они внезапно решили помочь ей, потому что никто никому не помогал по доброте их сердец. Особенно трое мужчин, которые только что хмыкнули.
Перейдя внутрь, ее взгляд остановился на
одиноком здании вдали на другом конце участка. Учебный центр. Она задержалась там на секунду, испытывая искушение отправиться в том же направлении, но стряхнула его. На нее смотрели несколько глаз, сотрудники, охранники и все, кто еще Марони хотел, чтобы за ней наблюдали.
Так что, бросив последний взгляд на здание, она вернулась к зверю. Настала тьма. Была безлунная ночь, звезды полностью скрылись за облаками. Холодный ветер дул в ее окно, которое она оставила открытым. Морана взглянула в окно на ухоженные лужайки. На деревьях, опоясывающих территорию, были струны красивых огней, освещавших всю территорию, оставляя озеро и дом позади себя в тени. Морана не могла видеть ничего за линией деревьев, как бы сильно она ни прищурилась.
Из-за вероятности дождя вечеринка должна
была проходить в холле позади дома, части особняка, в котором Морана никогда не была. Несмотря на то, что она была готова, что-то крутилось в ее животе, когда она смотрела на машины выровнявшие подъездную дорожку. Мужчины всех возрастов в костюмах, женщины, сверкающие на руках, как аксессуары, шли по хорошо освещенным лужайкам к задней части особняка, сопровождаемые толпой персонала.
Морана наблюдала за тем, кто есть кто в толпе, узнавая множество лиц, опасные лица, которые улыбались, обнажая зубы, как оскаленные клыки. Она внимательно наблюдала за женщинами. Некоторые казались достаточно счастливыми, чтобы быть здесь, где они были; у некоторых были чистые лица и мертвые глаза.
Морана вела их всех из своей комнаты наверху, вне поля их зрения, и приготовилась ко всему, что бы она ни обнаружила. Вошли толпы людей. В огнях вокруг собственности отражались женские украшения, драгоценные камни сияли в темноте. Люди выкладывались изо всех сил на приглашение Марони.
Среди светлой толпы ее глаза заметили
мужчину,
С липкими ладонями Морана отвернулась от
окна и подошла к зеркалу. Она провела весь день, собирая свой новый гардероб, который чертовски полюбила, и следила за своим телефоном в поисках обновлений. Ее программа была на шестьдесят процентов, а ее почтовый ящик был пуст от любых новых сообщений.
Морана пристально посмотрела на свое
отражение. Несколько раз она принаряжалась к
отцовским обедам, Морана знала, как манипулировать своей внешностью, чтобы произвести то впечатление, которое она хотела бы произвести на смотрящего. Так она думала о себе как о хамелеоне. Дополнительный штрих туши для некоторой невинности здесь, воздушное платье для мягкости там. Она умела смешиваться. Она научилась выделяться. И ей нравилось, что люди недооценивают ее, потому что в этом случае она
имела преимущество. Это была одна из причин, по которой люди редко вспоминали о ней на светских мероприятиях. Если бы она хотела, она просто пролетела бы вне поля зрения. И именно этого она хотела сегодня.
Изначально она планировала поразить кого-то и выложиться на полную сегодня. Но по какой-то причине эта вечеринка заставляла ее нервничать, и она снова становилась невидимой. Быть невидимой было безопасно. Ей нужно было доверять своим инстинктам. Гордость могла подождать. Это одна из причин, по которой она
выбрала самое невзрачное платье в своем новом арсенале. Оно было черным, с вырезом, доходившим чуть ниже ключицы, и рукавами, доходившими до запястий. Спина тоже была не слишком глубокой. Единственное, что добавляло что-то платью, — это разрез, проходящий до середины бедра, обнажая ее ногу, только если она двигалась.
Оставив распущенные волосы и сделав себе
легкий макияж, ничего лишнего, чтобы привлечь внимание, Морана украсила свое запястье простым золотым браслетом, который подходил к ее сережкам, и привязала свой единственный нож к бедру. Ее золотые туфли на шпильке, хотя и высокие и неудобные, были необходимы. Потому что на такой вечеринке ничто не привлекало больше внимания, чем женщина без каблуков.
Сделав это, Морана глубоко вздохнула и вышла за дверь с телефоном в руке. Заперев за собой дверь и вложив ключ в ее декольте, Морана спустилась по лестнице. Остановившись в фойе на первом этаже, она спросила у одного из сотрудников дорогу в комнату, где проходила вечеринка. Ведомая, Морана двинулась по коридору, ведущему к задней части дома. Поскольку она впервые проходила через эту часть интерьера особняка, Морана продолжала идти медленно, позволяя глазам блуждать по сторонам, вглядываясь в каждую деталь.