Жнецы Грез
Шрифт:
Наконец, ребята успокоились. Саня уже
Глотайте пыль, улитки !
мчал свою маленькую "Каму" по широкой тропке вдоль реки, когда Мэри уселась на багажник "Туриста". Она ногами удерживала велик в равновесии, пока Димка забирался на него и справлялся с предательскими зигзагами руля на первых оборотах. А когда они разогнались и многоголосье деревни и реки понеслось мимо все быстрее... И быстрее... Митька вдруг почувствовал, как давно и с какой силой сжимают его бока теплые руки Мэри. Услышал ветряной посвист в ушах, стрекот кузнечиков,
Вскоре догнав Сашку, они неслись все дальше и дальше: мимо крайних домов деревни, мимо дерева с Большим Домом - к старому домику егеря в чаще леса.
***
С момента той аварии в лесу пролетело чуть больше полугода. Лазурная "шестерка" осталась на прежнем месте, лишившись, стараниями местной шпаны, колес и всей более-менее жизнеспособной требухи. В остальном, все осталось, как прежде. Лишь декорации природы претерпели соответствующие смене сезонов метаморфозы.
А вот Николай Пименов изменился. Как и имя, которым его теперь ласково величал весь народ в Потемках. И даже вояки. Как и его скромное жилище, преображенное силами благодарных жителей. Как и пес, тоже обретший звучное прозвище.
Сытый Джек радовался первому дню лета, валяясь на залитой утренним солнцем лужайке перед домиком. Чуткий нос уловил тонкий сладковатый привкус в ветерке. Так пахла только та девочка, которую два ее гораздо менее ароматных друга и хозяин называли Мэри. Красивая и веселая. Пес вскочил и, принюхиваясь, повернулся к узкому проему между соснами. Хвойные великаны окружали домик насыщенного фиолетового цвета и небольшой, огороженный аккуратным штакетником, участок. Что-то замелькало между стволов, а потом из за поворота показались двое на велосипеде. Пес радостно гавкнул и побежал к ним навстречу, перемахнув через низкий забор.
– Привет, Джеки!
– просиял мальчик, что был за рулем.
– Привет, малыш!
– девочка оттолкнулась руками от багажника и ловко соскочила на тропинку. Джек с разгона бросился в ее раскрытые обьятия.
– Привет, мой хороший! Привет!
Пес вертел хвостом, вжимал себя в ноги Мэри и постанывал от удовольствия, пока она натирала его лоснящиеся чистотой бока.
– Эй, Джека!
– слева от них пронесся толстячок на велосипеде поменьше. На достаточно высокой скорости он умудрился легонько дернуть девочку
– Эй!
за хвост и потрепать ухо собаки.
Митька и Гном спешились у калитки и оглянулись. Джек нежно прикусил тонкое запястье Мэри и будто бы вел ее, галантно сопровождал.
– Ах, ты, слюнявая морда.
– без тени отвращения улыбалась она. Потом аккуратно высвободила руку и подняла на уровень головы. Пес гавкнул, замер и с интересом смотрел на нее.
– Так! Кто хочет мячик?
– поддельная строгость в голосе девочки контрастировала с искренней улыбкой. Джек, вывалив язык, дышал, топтался и поскуливал.
– А ты подготовилась.
– с усмешкой произнес Димка.
Мэри сверкнула на него
– А ты?
– выхватила из кармана ярко-желтый мячик и бросила ему.
Он попытался его поймать. Тот выскользнул из правой руки, стукнулся о левую, и Митька еле устоял на ногах в финальном выпаде, который не позволил бы мячу упасть. Но Джек перехватил его в дерзком прыжке и пустился наутек, пытаясь разжевать плотный шарик.
– Ах, ты, маленький проныра!
Диме все же пришлось удержать себя от падения, оперевшись рукой о землю. Машка и Гном засмеялись, а проныра перепрыгнул забор и пафосной рысцой потрусил к домику. Отойдя на безопасное расстояние, повалился в молодую, уже согретую солнцем траву, и всерьез задумал распотрошить свою игрушку. Оставив велосипеды, друзья перешагнули ограду и двинулись вперед.
– Эй, Джеки! Не переусердствуй там!
– Мэри смешно щурилась.
– И вообще, отдавай сюда.
– она выставила перед собой требовательную ладонь. Пес послушно встал и, махая хвостом, подошел.
– Как, черт тебя дери, ты это делаешь, Мэри?
– удивился Саня.
– Эта псина слушается только хозяина и тебя. Как так?
– Да, брось, Сань!
– Митька скрипнул молодым колоском тимофеевки и отправил в рот.
– Ты тоже ее слушаешься.
Он усмехнулся и изобразил стойку собаки, выполняющую команду "Служи!" Гном осклабился.
– Ты на себя посмотри!
– Так! Аз есмь царица!
– перебила ребят Мэри. Она сжимала отобранный у слюнявого Джека мячик. Второй рукой она чесала бок развалившегося перед ней пса.
– Повелеваю...
Пажи переглянулись.
– А, ну-ка, держи эту цариху, как следует!
– кивнул Саня.
Митяй обежал Мэри и поднял ее, взяв под руки.
– Что? Что ты себе позволяешь, смерд?
– возмутилась она. Джек вскочил и обеспокоенно запрыгал вокруг. Плененная девочка перевела взгляд на хищно ухмыляющегося Гнома. Он выставил перед собой оттопыренные указательные пальцы и приближался к ней.
– Нет! Нет, нет, нет!
Она смеялась и в отчаянии рвалась то в одну, то в другую сторону. Но Димка завел ее руки за спину и крепко сжимал локтевые сгибы. Пальцы Сашки добрались до ребер Мэри.
Солнцу было еще далеко до зенита. Облака лежали на голубой глади неба редкими белыми лоскутками. Ветер слегка шумел в колючих кронах сосен и, спускаясь по рыжим стволам к земле, затихал вовсе. Словно в бесконечной перекличке, пели птицы. Каждая на свой манер, но все голоса сливались в единую гармонию. Песню лета. Песню, в которой сольную, кульминационную партию может исполнить только один артист. Имя ему - смех. И, будьте уверены, на этой лужайке он пел просто великолепно.
– Эй!
Если бы заговорил кто-то другой, ребята бы ничего не услышали сквозь собственный смех и сдавленный пастью с мячом лай Джека. Но это протяжное, хриплое "Эй!" произнес ОН. А если Дядь Коля что-то говорил, то его слышали. Видно, это одна из особенностей открывшегося дара.
Одним вечером прошедшей зимы он также позвал эту троицу и попросил зайти к нему. Только тогда голос его звучал не с расстояния двадцати шагов, как сейчас. Он раздался эхом в головах друзей, заствив их в испуге озираться. МГМ как раз миновали дугу, на которой, казалось бы, уже давным-давно произошло столкновение с Витькой Шубой.