Жрец Хаоса. Книга II
Шрифт:
Мгновение — и его когти начали драть чешую горга, пытаясь вскрыть её и погрузиться в мою кожу. Но вместо закономерной боли я почувствовал невыносимый голод, и это был явно голод не горга, а чего-то иного.
Голод был такой силы, что мне захотелось сожрать этого демона целиком: вскрыть клыками ему горло, напиться его кровью и проглотить всего, чтобы не осталось ни единой косточки.
Наша схватка перестала выглядеть красивой и грациозной, какой она начиналась. Здесь было два мясника, каждый из которых пытался добраться до сути другого, и победителем стал бы тот, у
Меня всё ещё спасала уплотнённая шкура горга, а вот самого ракшаса пока пытался спасать нагрудник из древнего доспеха, который я вскрыл собственными когтями, словно консервную банку, и погрузился в горячую плоть. Второй рукой я прижал к себе за пояс ракшаса и зарычал ему в ухо:
— Ты же так хотел моё тело, а даже до сердца добраться не можешь! Слабак!
Голод стал нестерпимым, он требовал удовлетворения… будто сила, призванная для помощи, требовала платы прямо сейчас… И я вгрызся в глотку Кродхану, почувствовав отвратительнейший вкус демонической крови: терпкий оттенок восточных сладостей, медь крови и могильная гниль. Я пил его кровь, всё глубже пробиваясь сквозь грудную клетку, взламывая рёбра и практически сжимая его сердце.
Опасность подстёгивала. Я уже чувствовал, как отлетали одна за одной пластины горговой чешуи на собственной груди, как они трескались, пропуская внутрь чужие когти. Ещё чуть-чуть — и моё сердце оказалось бы в капкане демонической лапы…
Но в тот момент, когда он попытался вогнать когти в моё сердце, оттуда ему навстречу вырвался поток необузданной энергии. Я не видел её, но ощущал: ту прохладную волну, что омывала меня после тренировок с магией кошмаров; ту силу, которая прожигала огнём мою руку, когда я пытался остановить виверну; ту силу, что вырвала с корнями зубы наглого аристократа.
Это была именно та сила. У неё не было цвета, я никак не мог распознать её визуально, но ею было наполнено моё тело, мои каналы, моя душа — всё во мне. Сейчас именно эта сила, невидимая, но не менее смертоносная, принялась пожирать того, кто посмел покуситься на меня и на мою свободу.
Отчего-то только сейчас мне подумалось, что эта сила гораздо страшнее сущности горга, поселившегося у меня под сердцем. И, вероятнее всего, именно эта магия смогла перебить страх скверны в диких животных. С запозданием это понял и ракшас, резко подавшись назад.
Но у него ничего не вышло. Пока он взламывал чешую горга, я наконец добрался до его трепыхающегося, испуганного сердца — и сжал его. Демон замер, боясь пошевелиться. Я же упивался его страхом, словно изысканным вином:
— Неужто ты испугался? Демон ночных кошмаров, — мурлыкал я ему в ухо, — вдруг испугался какого-то обычного человечишки? Так знай: ты испугался не человечишки. Ты испугался Таджа.
Не знаю, откуда всплыло именно это слово — оно было вписано в обращение к учебнику по магии кошмаров, — но от его звука демон попытался отшатнуться, словно от пощёчины. Но не тут-то было. Мои когти уже сомкнулись на его сердце, и стоило Кродхану податься назад, как я вырвал его из груди.
Но даже потеря сердца не испугала демона так, как тот самый «Тадж». Хотя… опустив взгляд
Кродхан осел на землю с дырой в груди и баюкал собственную лапу, которая просто распадалась на глазах. Её будто пожирало заклятие тлена, только если от тлена тело осыпалось бы хотя бы золой, то здесь оно просто исчезало, растворялось в пространстве. Пожирая, пожирая и снова пожирая.
Демон выл, катался по земле и, в конце концов, просто отгрыз себе лапу чуть выше локтя, пытаясь спастись. Но не тут-то было: отпав, конечность исчезла, а это невидимое нечто перекинулось дальше на демона, продолжая его уничтожать.
В руке у меня продолжало биться демоническое сердце. Вглядевшись в него ещё раз, я понял, что оно уже давно не принадлежало человеку. Не таким оно должно было быть. Не таким.
Тихий и назойливый голосок нашёптывал в моём сознании:
«Съешь его. Съешь. Усилься. Поглотив его, ты станешь значительно сильнее».
— Ну уж нет! — вслух возмутился я, сбрасывая наваждение. — Жрать эту дрянь я точно не стану.
Взглянув ещё раз на почти сожранного неизвестно чем ракшаса, я оценил, что распад уже добрался до второй руки, на которой блестел тот самый браслет с индийскими письменами.
— Оставь браслет, — приказал я невидимому пожирателю.
Спустя пару минут только сердце и браслет остались на память о схватке с демоном кошмаров. Но отчего-то я абсолютно точно знал: если мне понадобится теперь призвать демона, у меня будет чем это сделать.
Дай-то боги, чтобы мне никогда не пришлось этого сделать.
Усилием воли я заставил себя нырнуть в моё собственное ничто, оставив на полке в деревянном шкафчике возле учебника по магии кошмаров сердце демона и браслет с индийскими письменами.
«Коллекция-то растёт», — мелькнула мысль, но с этим предстоит разбираться позже.
Пока же я чувствовал, как моё внутреннее ничто ропщет. Оно было недовольно и буквально выдавливало меня обратно в реальный мир. Общий смысл претензий я уловил всего в одном слове:
«Умойся!»
И тут же меня выкинуло из моего тайного убежища. Да, совет был хорош: я стоял весь залитый кровью ракшаса, с практически вскрытой грудной клеткой, из которой сочилась моя собственная кровь. Всё это смешивалось и гарантировало мне заражение скверной.
— Говоришь, умойся? — улыбнулся я, подняв глаза к светлеющему предрассветному небу.
Я оценил внутренним взором, каких бед натворила неизвестная болезнь. Она виднелась чёрными побегами, расползавшимися от раны на груди во все стороны, словно усики молодого винограда. Она разливалась по венам всё дальше. Видимо, мой ранг владения ей очень понравился, и изменения начали происходить стремительно.
— О, нет, дорогая, так дело не пойдёт. Хрен тебе, а не моё тело для изменений.
Ну что ж… Усевшись прямо посреди лужи собственной и демонической крови, я принялся прогонять по себе волнами прохлады невидимую магию, раз за разом ощущая, как тело очищается от грязи, крови и, кажется, скверны.