Журнал «Если», 2004 № 9
Шрифт:
Яшма Юпитера пока еще лично не появилась в своем сериале, но читателям казалось, будто они уже хорошо ее знают, так как ее друзья (в нем появившиеся) только о ней и говорили.
— Пожалуй, Моной в картинках, — сказала теперь Мона. — Может, ее жизнь тоже не одни розы, но по крайней мере она умеет дать сокрушительный ответ.
— Но только потому, что у тебя есть время придумывать их для нее.
— Да, верно.
— С другой стороны, — добавила Джилли, — в этом есть свой смак. Задним числом все соображают, как
— Более чем верно.
Джилли снова наполнила их бокалы. Когда она поставила кувшин на стол, в нем осталась только пена на дне.
— Так значит, ты его срезала?
Мона покачала головой.
— Что я могла сказать? Я была так оглушена тем, что он, оказывается, никогда серьезно не относился к моим занятиям. Только смотрела на него и старалась понять, как я могла верить, будто мы знаем друг друга по-настоящему.
Она пыталась вычеркнуть его из памяти, но слова «эти твои жалкие комиксы» все еще жгли ее.
— Прежде ему нравилось, что я совсем не похожа на тех, с кем ему приходится работать, — сказала она. — Но, думается, ему просто надоело водить свою богемствующую подружку на официальные приемы и вечера.
Джилли так энергично кивнула, что кудри упали ей на глаза. Она смахнула их со лба пальцами, под ногтями которых, как всегда, собралась краска. Ультрамариновая синева. Пылающе коралловая.
— Понимаешь, — сказала подруга, — потому-то я и не терплю мир корпораций. Их идея в том, что, занимаясь творчеством, которое не приносит больших баксов, тебе следует считать его просто хобби для досуга, а время и усилия вкладывать во что-нибудь серьезное. Будто твое искусство недостаточно серьезно!
Мона отхлебнула пива.
— Не заводи меня на эту тему.
«Спар дистрибьюшнс» приняла решение впредь заниматься распространением только комиксов с супергероями, и одной из жертв этого решения оказалась «Зона девушек». Само по себе скверно, дальше некуда, но они отказывались выдать Моне прошлые номера и деньги, которые оставались должны за проданные экземпляры.
— Тебя обкрутили вокруг пальца, — заявила Джилли. — У них не было на это никакого права.
Мона пожала плечами.
— Наверное, я должна была хоть что-то заметить, — продолжала она, предпочитая обсуждать Пита. Хотя бы с ним она могла разделаться. — Но ведь сериалы ему как будто по-настоящему нравились. Он смеялся в нужных местах и даже всплакнул, когда Ямайка чуть не погибла.
— А у кого глаза оставались сухими?
— Пожалуй. Столько писем пришло!
Ямайка была милейшей кошечкой в «Моей жизни…» — единственная фантазия, какую там позволила себе Мона, учитывая, что Пит страдал аллергией на кошек. Когда Краюшка сбежал и девушка только-только познакомилась с Питом, она никак не думала, что останется без котенка надолго, однако едва их отношения начали приобретать определенную
— Может, ему не понравилось, что он попал в сериал? — предположила Мона.
— Как так — не понравилось? — спросила Джилли. — Когда ты ввела меня, я страшно обрадовалась, хотя ты и наградила меня волосищами, будто после прически в аду.
Мона улыбнулась.
— Вот видишь, что получается, когда бросаешь художественную школу.
— Обзаводишься адскими волосищами?
— Нет, я о…
— Кроме того, художественную школу бросила не я, а ты.
— Вот именно, — согласилась Мона. — Не умею рисовать волосы, хоть убей. Они всегда выглядят растрепанными и взлохмаченными.
— Или уподобляются шлему, как получилось, когда ты рисовала Пита.
Мона невольно хихикнула.
— Не очень его украсило, а?
— Но ты это компенсировала, снабдив его элегантной задницей, — добавила Джилли.
Моне это показалось дико смешным. Пиво, решила она, ударило ей в голову. И хорошо, если дело только в пиве. Уловила ли Джилли истеричность в ее смехе? От этой мысли на миг возникшее веселое настроение исчезло так же быстро, как утром Пит из их квартиры.
— Хотелось бы мне знать, когда я его разлюбила? — пробормотала Мона. — А это точно: я его разлюбила раньше.
Джилли наклонилась к подруге.
— Ты продержишься? А то переночуй сегодня у меня. Ну, просто, чтобы не быть одной первое время.
Мона покачала головой.
— Спасибо, не надо. Если хочешь знать правду, я испытываю облегчение. Последние месяцы я словно блуждала в тумане, только не понимала, в чем дело. А теперь знаю.
Джилли подняла брови.
— Знать всегда хорошо, — подытожила Мона.
— Ну, если передумаешь…
— Я поцарапаюсь в твое окно, как бродячие кошки, которых ты кормишь.
Когда они попрощались, час и еще полкувшина пива спустя, Мона отправилась домой кружным путем. Она хотела проветрить голову, избавиться от шума в ушах, который делал ее походку нетвердой. А может, наоборот, стоило вернуться в бар и пропустить пару порций виски, чтобы совсем уж нализаться и забыться.
— А, чтоб его черт побрал, — буркнула она и пнула ворох старых газет в устье проулка, мимо которого проходила.
— Эй! Потише!
Звук странного ворчливого голоса заставил Мону остановиться, но она тут же попятилась. Из газетного гнезда выбрался крохотный человечек и злобно уставился на нее. Таких маленьких людей девушке еще видеть не доводилось: ростом не больше двух футов, угрюмый безобразный карлик, с лицом, которое словно кое-как вырезали из дерева и не стали отделывать. Одет он был почти в лохмотья, щеки и подбородок покрывала щетина. Из-под кепки свисали спутанные сальные космы.
О-ох! Она куда пьянее, чем думала.