Жутко романтичные истории
Шрифт:
Десять лет — долгий срок. И хотя Оливер отметил безупречную память Майлза на детали, все-таки временная перспектива давала искажения: комнаты на его памяти были больше или меньше, шире или уже. Он бродил по спальням, в которых раньше никогда не бывал. А прогулка по покоям Маргаритки, которые та делила в разные годы с тремя мужьями, вовсе казалась нарушением границ частной собственности. Хозяйская спальня была великолепна: поток света, льющийся через эркеры, купол потолка, блестящий паркет. Но Майлз смотрел на голубой с серебром пеньюар, небрежно оставленный в изножье кровати, на пузырьки и баночки с золотыми крышечками на туалетном
Не странно ли, что никто не прибрался в комнате Маргаритки? Наверное, нет. Может, это юридическая необходимость — чтобы все оставалось на своих местах. Но вещи словно ожидали скорого возвращения хозяйки, и это определенно вызывало тревожные чувства.
Неужели теперь Майлз должен их убрать? Разве это не обязанность скорбящих членов семьи? Или, например, Агаты Дюбе. Майлз укрепился во мнении, что все-таки отношения Маргаритки с сыновьями были далеки от сыновне-родительской близости.
И тут на него обрушилось понимание, каких усилий потребует от него этот шаг — бросить работу, дом, друзей. Оставить все и всех ради… мечты. Хорошо финансируемой мечты, но от этого она не становилась менее зыбкой. Неужели Майлз будет жить в этом огромном доме один? Может, разумнее продать все и использовать деньги, чтобы организовать свое будущее в родной обстановке?
Однако когда мысль о жизни в особняке впервые пришла ему в голову, сердце Майлза екнуло, и это послужило ответом ко всему. Да, перспективы были туманны, но в то же время захватывающи. Майлзу не нужны спокойствие и безопасность. Вся его жизнь была разумной и прочной. Но на самом деле он жаждал приключения.
И не стоит ли принять во внимание, что Маргаритка тоже хотела этого для него?
Она дала ему шанс, который выпадает раз в жизни. Разумеется, нужно хвататься за эту возможность не раздумывая.
С висевшего на дальней стене портрета в золоченой раме Майлзу улыбалась хозяйка дома.
***
Решение изучить территорию поместья этим вечером было крайне удачным. Майлз не только наслаждался свежестью прохладного вечернего воздуха, которая наполняла его бодростью, но и обнаружил, что Оливер не запер главные ворота.
Майлз закрыл ворота и обошел двор и сады. Осенний воздух был напоен сладостью, угасающий день наполняло мягкое сияние. Было что-то волшебное в этом осеннем свете, и Майлз испытал знакомый зуд, побуждающий взять в руки кисть и краски. Он чувствовал запах костров и наблюдал, как внизу, у подножия холма город расцвечивается огнями. Майлз бродил по выложенным кирпичом дорожкам мимо увядающих клумб, поднимался и спускался по каменным ступеням, ведущим к укромным уголкам сада, любовался видами меж колонн террасы позади дома, уставленной кованной садовой мебелью.
Да, дом был огромен для одного человека, но ведь Майлз и не собирался провести здесь жизнь в одиночестве. Летом он мог бы пригласить Робин с мужем и детьми погостить на несколько недель. Он мог бы позвать и других друзей. Может, Канада в целом и Монреаль в частности будут располагать и к налаживанию личной жизни Майлза. Он представил, как поселится в этом доме с милым парнем и выводком детишек. Майлз ведь на самом деле обожал детей. Это стало самым неожиданным открытием в его преподавательской деятельности. Когда-нибудь он обязательно станет
Дома, вернее, в Калифорнии, он пытался завести отношения, но ничем хорошим это не закончилось.
Один парень, Ларри (кажется…), сказал Майлзу на прощание: «Ты хороший парень». Что, очевидно, означало: «Ты слишком скучный».
Что ж, наверное, так и есть. Ларри тоже не искрил, если уж на то пошло.
И на самом деле, что плохого в том, чтобы быть хорошим парнем? Чувствовать ответственность, быть честным, стараться видеть позитивные стороны во всем и принимать чужую точку зрения? Что плохого в том, чтобы быть человеком, на которого можно положиться?
Ничего. За исключением того, что все привыкли пользоваться этими позитивными качествами Майлза. Люди ожидали, что он возьмет на себя дополнительную работу или выйдет на замену, станет спонсором, персональным психологом, нянькой, гидом, волонтером или на худой конец просто побудет рядом.
Не то чтобы Майлз возражал против этого, но может, он будет чувствовать себя лучше в Канаде, где люди, говорят, не столь корыстны.
Относится ли это к монреальцам? Все-таки Монреаль казался немного более шумным и экзальтированным, чем остальная Канада. Майлз не был знатоком остальной Канады, но ему об этом говорили.
И все-таки, вдруг Майлз встретит мужчину своей мечты, пока воплощает в жизнь другую? Маргаритка обеспечила его всем, почему бы и не этим тоже?
***
«Частично затопленное, обнаженное, изуродованное тело было обнаружено отрядом бой-скаутов…»
Майлз вздохнул, выложил омлет с сыром на тарелку, подхватил бокал с вином и вышел из кухни под омерзительные вопли, доносящиеся из телевизора Агаты.
Он потратил немало времени на изучение содержимого шкафчиков и полок на кухне (он не отважился побеспокоить Агату) и почувствовал себя настоящим героем, когда не только сумел приготовить свое первое блюдо в новом доме, но и набрался храбрости покопаться в винном погребе. В итоге он откупорил бутылку Совиньон Блан, чтобы отпраздновать свои достижения.
Майлз часто ужинал в одиночестве, так что этот вечер в Брэйсайде не отличался от множества других в Калифорнии. И все-таки… отличался. Майлз поел в библиотеке, наблюдая как за огромными окнами сгущаются тени и меняются оттенки закатного неба, а во дворе один за другим вспыхивают ночные огни. Затем он составил список дел на следующий день. Например, следовало купить теплое пальто. Запастись продуктами. Или — как вам это? — приобрести все для рисования.
Когда в комнате скрипнула половица, Майлз чуть не выпал из кресла и тут же обернулся, чтобы посмотреть, кто стоит за его спиной.
Глава пятая
Никого не было.
Никто не стоял в дверях. И за ними, в коридоре, тоже.
Дом был старый, и конечно, «ходил» и скрипел, что свойственно всем домам в его возрасте.
До этого момента Майлз не осознавал, что ему не по себе. Минутная слабость вызвала раздражение. Ради всего святого! Ему шесть или двадцать шесть? Затем Майлз понял, что в доме скоро стемнеет, а он даже не знает, где находятся выключатели многочисленных люстр. И вот теперь он почти запаниковал.