Зима близко
Шрифт:
— Ну, в общем, рад услужить. — Я с сомнением наблюдал за Николкой, который бросился возиться с птенцами.
— Да ещё как услужили, — заверил Дорофеев. — Хорошего работника найти — это задачка та ещё. Народ ведь, в основном, ничего делать не хочет. Сами знаете, какие лентяи кругом.
— Ясно. Ну, в общем, я вас предупредил, что парень может подворовывать. Если что, претензий не приму, уж извините.
— Не извольте волноваться! Все необходимые меры по этому поводу будут приняты. Уж поверьте, дальше птичника он у меня не уйдёт.
Я
Что-то добрый я какой-то стал до неприличия! По уму прибить бы этого Николку, да прикопать где-нибудь в овраге, никто бы о нём и не вспомнил. Но русская душа широка и глубока.
В общем, будем рассуждать так. Николка — тварь? Нет, не тварь. Человек. Значит, как охотника, меня он не колышет. Николка — моя проблема? Нет, не моя. Граф Дорофеев его с полной осознанностью взял под крылышко. Ну, вот и всё. Уж как с вором разобраться, если что — сообразит, не маленький. А если Николка чего важное стырит и слиняет, и Дорофеев обратится ко мне за помощью… Я, конечно, кастану Путеводное Яблочко и найду его. А дальше — опять-таки, пусть Дорофеев разбирается и грех на душу берёт, если надо. А с меня взятки гладки, умываю руки, финита ля комедия и всякая такая вещь.
На этом я попрощался с Дорофеевым и пошёл в сторону располагающегося неподалёку Оплота Ордена Падающей Звезды, сокращённо ООПЗ. По пути впал в глубокую задумчивость. Итак, Министр от нас ушёл. Но — недалеко. Нормальный, умный человек после такого фейла крепко залёг бы на дно. Ну, свалил в другой город, устроился бы каменщиком, подождал лет десять-двадцать, а потом начал бы осторожно осматриваться. Но Министр — не нормальный человек, он принял сторону тварей. А значит, как и свойственно тварям, изначально довольно туп и самонадеян.
Полагает, что сейчас порешает вопросы с охотниками и продолжит заниматься своим гнусным делом. Наверное, даже в уме не держит, что это охотники порешают вопросы с ним. А ведь именно так и будет…
Но конкретно сейчас лично я против Министра сделать ничего не мог, настало время поработать другим людям. А у меня на повестке дня — что? Где мой мысленный ту-ду лист? Ага, вот он. Так, вот, вижу, вопрос с плавающим приоритетом — железный человек в потустороннем мире, недовольство чертей. Очень интересно. Но совершенно не понятно.
Конечно, чрезвычайно заманчива мысль отправиться в потусторонний мир и превентивно загасить всех чертей, но, блин, пока рановато. Хотелось бы сперва до тысячника раскачаться, а то и покруче. Как-никак, серьёзное сафари, может, даже не на один день.
Забрать железного человека из потустороннего мира — тоже не очень представляю, как. А главное, не представляю, нахрена. Что я с ним делать буду? Банок он и так успел наковырять больше, чем я могу переварить, по крайней мере на данном этапе развития ползуновского производства. А к чему ещё его приспособить — непонятно. Песочницу ему построить на заднем дворе? Очень смешно, конечно.
По уму, самое лучшее, что я мог сейчас сделать, это
С этой целью я и пришёл в оплот. Ну, не только с этой, конечно. Первым долгом заглянул к мастеру Сергию, где с удивлением обнаружил суетящуюся на предмет завтрака даму лет сорока.
— Это Антонина, — представил чуть смущённый Сергий и дальше объяснять не стал.
— Окей, — кивнул я. — Антонина так Антонина. Я что, против, что ли. Это. Мастер Сергий, дельце есть. Вот эту штуку тебе оставлю, посмотришь на досуге? Что сие есмь, что может, что делать можно этим незамысловатым предметом, помимо очевидного.
Я протянул Сергию трость. Тот немедленно вставил в глаз увеличительную штуку и потерял интерес к завтраку и Антонине. Которая робко предложила мне чаю.
— А, давайте, — весело согласился я. — Вот буквально недавно во дворце был императорском — так только разговоры разговаривали. Никакого понимания о нуждах простого люда.
— Так вы, может, перекусите?
— И это могу.
Пока я употреблял офигенные оладушки с мёдом и запивал их чаем, мастер Сергий досконально изучил трость.
— Страшная вещь, — вынес он вердикт.
Увеличивалку положил в ящичек с инструментами, трость с великой осторожностью прислонил к стене.
— Насколько страшная, чего умеет? — спросил я, проглотив оладушек, и потянулся за следующим.
Сергий ко мне присоединился.
— Набалдашник трости представляет собой композитный амулет. Это — великое и безумное искусство. Немногие мастера отважатся создать такое.
— А поподробнее?
— Подробнее — это один амулет, который заключает в себе силу нескольких. Здесь нужен серьёзный расчёт. Потому что некоторые Знаки, нанесённые рядом, могут вовсе отказаться служить, в лучшем случае. А другие, неверно подобранные, могут устроить, к примеру, взрыв. Или ещё чего похуже. Для создания такого амулета требуется долгий кропотливый труд.
— Ну, или требуется с молоком матери высосать понимание, что такое Знаки и как их правильно располагать…
— Чего? Это ты о чём?
— Да думаю, что, может, не люди этот набалдашник делали. Но вы продолжайте, мастер Сергий.
— «Продолжайте», — проворчал мастер. — Я даже не все Знаки понял, какие увидел! Эта трость может и огнём плеваться, и молниями, и Ударом бить, и Мечом полосовать. И ещё штук десять различных возможностей у неё имеется.
Я присвистнул.
— Вот это да. Агрегат-то полезный!
— Не вздумай его использовать!
— Это ещё почему? После такой мощной рекламы — такой облом?
— Да я самого главного не сказал! Набалдашник сделан из кости.