Зимний дом
Шрифт:
— Джо не ладит с отцом, верно?
Фрэнсис хмыкнул:
— Слишком мягко сказано, моя дорогая Робин! Они просто ненавидят друг друга. Эллиот-p`ere [9] — типичный грубый северянин, давящий хорьков для собственного удовольствия и считающий неженками всех, кто читает книги. Но денег у него куча… Глянь-ка, Робин, это «нора священника».
Она всмотрелась в темноту. Панель со скрипом отъехала в сторону, и Робин увидела несколько
9
Отец (франц.).
— Страшновато, правда? Во времена гонений на католиков здесь скрывались целыми семьями. Это было триста лет назад. Кошмар, а? Лично я предпочел бы отречься от веры.
Фрэнсис задвинул панель, и они пошли дальше.
Они подошли к узкой винтовой лестнице, ведущей куда-то наверх. Фрэнсис тщательно проверил нижнюю ступеньку.
— Лонг-Ферри поражен сухой и мокрой гнилью, а также жуками-древоточцами. Нужно соблюдать осторожность… Кажется, все в порядке. Робин, возьми свечу, а я пойду следом. И поймаю тебя, если ты вздумаешь совершить роковое падение.
Она засмеялась и начала подниматься по лестнице, держа в одной руке свечу, а другой поддерживая подол. С каждой ступенькой становилось все темнее, по сравнению с непроглядным мраком огонек казался слабым и ненадежным. Стены давили на нее, холод становился невыносимым, на старом камне проступал иней.
А затем она внезапно ощутила дуновение свежего воздуха и увидела небо над головой.
Они очутились в маленькой круглой комнате без крыши, но с каменными стенами и балюстрадой. В центре ее стоял каменный стол; широкие незастекленные окна прикрывала только ночь.
— Ох, Фрэнсис…
Робин вспомнила чувства, которые испытала, когда впервые увидела зимний дом и открыла уединенное место, которое могло стать ее собственным.
— Потрясающе, правда? Как мне здесь нравится…
Фрэнсис оперся на балюстраду, пламя свечи подчеркивало его греческий профиль.
— Здесь обычно ели десерт. Представляешь? Тащиться на крышу с бланманже, желе и яблочным пирогом!
Робин засмеялась.
— Однажды мы тоже попробовали это проделать. Я приготовил грог, и мы с Джо понесли его на бельведер, как елизаветинские джентльмены. К несчастью, мы оба были пьяны в стельку и большая часть грога пролилась на ступеньки.
— Фрэнсис, здесь замечательно. — Она остановилась рядом, положила руки на ограждение, прищурилась и всмотрелась в темноту. — Я не вижу моря.
— Слишком облачно. Скоро начнется метель.
Они немного постояли молча, а потом Фрэнсис спросил:
— Робин, где ты пряталась? Черт побери, тебя не было
Он скорее любопытствовал, чем жаловался.
— Я была занята, — уклончиво ответила Робин.
— Ты такая… Неуловимая. Знаешь, мы скучали по тебе. Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала, Фрэнсис. Ужасно.
Гиффорд прикоснулся ладонью к ее щеке.
— Значит, мы оба сделали глупость, — сказал он, а потом нагнулся и поцеловал Робин в губы.
— Потрясающее платье. И потрясающий запах.
В ванной стоял флакон «Л’Эман», и она украла оттуда несколько капель. Робин хотелось, чтобы он поцеловал ее еще раз.
— Милая Робин, как ты думаешь, ты могла бы полюбить меня? Хотя бы немножко?
Робин вздрогнула, уставилась на него и дрогнувшим голосом сказала:
— Понятия не имею, Фрэнсис.
Он заморгал глазами, а потом засмеялся.
— Милая девочка, совсем не обязательно быть такой болезненно честной.
Пошел снег. В темном воздухе закружились изящные хрустальные звезды, похожие на цветки чертополоха. Руки Фрэнсиса обнимали ее, но Робин все равно было холодно. Когда Гиффорд привлек ее к себе, она еще крепче прижалась к нему и подставила лицо под его поцелуи.
В три часа ночи Джо сидел на кухне и пытался починить плиту. Кухня Лонг-Ферри была длинной и неудобной, огромная плита представляла собой неуклюжее сооружение, топившееся углем и снабженное множеством циферблатов, ручек, выдвижных ящиков и горелок. Вивьен стояла рядом и подбадривала Джо.
— Вся загвоздка в том, что она еще не остыла. — Джо открыл дверцу и заглянул внутрь. — Таким штуковинам нужно для этого несколько дней.
— Только не обожгись, дорогой.
Джо вынул ящик, битком набитый золой, и вытряхнул его в мусорное ведро.
— Ее когда-нибудь чистили?
— Кухарка не чистила, потому что она все делает наоборот. А я пыталась, но ты же знаешь, что на такие дела я не мастер.
На Вивьен все еще было облегающее вечернее платье из шелка цвета морской волны. Джо представил себе, что она кладет в плиту уголь с помощью щипцов для сахара — по кусочку за раз.
— Нет, Вивьен, ничего не выйдет. Я думаю, дымоход засорился.
— Понимаешь, если мы не сможем готовить еду… Я обожаю этот дом, но он становится просто невыносимым.
— Эти плиты на самом деле никогда не ломаются, — утешил ее Джо. — Просто им нужно немного внимания и ухода.
— Как и всем нам, дорогой.
— Черт! — Он обжег палец о горячий металл, помахал рукой в воздухе, стараясь унять боль, и начал сосать волдырь.
— Давай я. — Вивьен прижала больной палец к своему алому ротику и посмотрела на Джо снизу вверх.