Злобный леший, выйди вон!

Аведин Илья

Два крепких молодца подбежали к наглецу и взяли его под руки, ожидая приказа. Второй купец, кланяясь, выбежал из залы.

– Десять палок ему!

– Я же всего-лишь…

– Двадцать. Все, уведите его, пока он не заговорил себя насмерть! Кто там следующий?
– спросил князь советника, стоящего подле трона.

Тот глянул в записи, откашлялся и прошептал что-то на ухо хозяину. Князь выпрямил спину и жестом дал знать, что готов принять следующего.

Теодор Кительсон, смотрел за этим действом через крохотную щель

в двери.

– Лучше лишнего не говорить, - обратился он к Олегу и Лешему, стоящим неподалеку.
– Тот бедолага схлопотал двадцать палок, что бы это ни значило.

– А что с первым купцом? Ты услышал, что с ним? – спросил Олег.

– Вернут все золото, правда, зерно изымут в пользу князя.

– Похоже, что князь, не так уж и несправедлив.

– Увидим. Теперь наш черед. Стражник идет. Бокучар, вы готовы?

Леший бубнил себе под нос заученный текст. Глаза его бегали из угла в угол, словно по листу бумаги. От переживания он гнул пальцы, и те звонко хрустели.

– Он так себе пальцы сломает, когда-нибудь, - сказал Олег на ухо Теодору Кительсону.

– Он еще не научился справляться с волнением.

– Наместник Бокучар! – прокричал вышедший к ним стражник.

Кроме троих друзей в комнате никого не было, но стражник позвал их так, словно они ждали своего череда прямо в Лысовке.

– Пошлите, Бокучар, - сказал Олег и осторожно коснулся плеча наместника.

Леший вздрогнул.

– Уже?

– Не переживай. Скажи то, что должен, а дальше мы сами.

Троица зашла в зал. Приближенные князя смерили их с ног до головы. Сам же князь Златолюб не сводил глаз с Бокучара, который так и не поднял своих, с тех пор как за ним закрылась дверь.

– А вот и тот, из-за кого я не спал долгие ночи. Тот, из-за кого могли казнить и меня.

Приближенные заохали и заахали, а самые одаренные упали в обморок.

– Стойте здесь и ни шагу больше, - остановил их командир стражи.

– Признаться, когда я получил первое письмо, я несколько дней ходил сам не свой. Все перечитывал и перечитывал. Давал прочесть другим. Заставлял читать вслух. Никак в голове не укладывалось. «Как же так?», - думал я. Как мог мой наместник совершить такое? Я уже хотел было отправить к тебе в деревню опричников, чтобы они тебя прям там у тебя и закололи, а голову твою мне привезли, чтобы я мог ее царю передать, но тут пришло второе письмо. Так, мол, и так, пал я жертвой доселе невиданной ни одним княжеским лекарем ягоды, которая помутила рассудок и что-то там еще…

– Я…

– Помолчи пока! Я говорю! Признаться, я все равно хотел отправить к тебе своих людей, чтобы они твою голову, понимаешь ли… ну пустое. Хорошо. Поведай же мне свою историю. Поведай всем нам, – сказал князь Златолюб и раскинул руки в широком жесте.

– Я Бокучар. Наместник Лысовки. Ровно месяц назад я попал под действие волчьей ягоды, которая отравила мой рассудок.

–

Это я за тебя сказал.

– Затем в бреду я умертвил самым зверским образом трех огненников, что были у меня на поселении.

– А ты знал, что им было велено?

Теодор Кительсон быстро посмотрел на Лешего и тут же отвел взгляд. Это была та часть, которую Леший заучивал с большим трудом.

– Они должны были сжечь лес.

– Какой?

– Глухой Бор.

– Зачем?

Леший сжал руки в кулаки, но из-за длинных рукавов его платья никто этого не увидел.

– Потому что дух, который обитает в том лесу, связался с врагом нашего царства. И заслуживал только смерти.

– Это точно, - согласился с ним князь.

Советник что-то шепнул на ухо своему господину, после чего тот спросил Лешего:

– А твои крестьяне знают об этом духе? О Лешем? Знают, что он враг нашего народа и что водится с ним – смерти подобно?

– Знают.

Князь переглянулся с советником. Тот снова нашептал что-то на ухо Златолюбу.

– Где твой советник? Почему он не при тебе?

– Он остался в Лысовке. Следит за порядком.

– А кто эти двое?

– Знахари. Как было сказано в письме…

– Не важно, что там было сказано. Я спрашиваю, так будь любезен отвечать.

– Да.

– Знахари, значит. Вольные?

– Да, Ваше Высочество, - ответил Теодор Кительсон.

– И вольные грамоты имеются?

– Имеются, - без тени сомнений сказал Олег и потянулся к сумке.

Стража тут же наставила на него алебарды.

– Пусть достанет. Не меч же у него в этой крохотной сумке, - сказал князь.

«Меч, ни меч, а дротик ядовитый, может быть», - подумал командир стражи, но приказал опустить оружие.

Олег достал два пожелтевших, затертых листа бумаги и протянул их подошедшему советнику.

– Захар и Увар, - прочитал советник и посмотрел поочередно на каждого.

– Увар и Захар. Я Увар, а он Захар.

Он протянул вольные грамоты обратно, а князь продолжил спрашивать.

– Получается, вы спасли Бокучара от той болезни, что неведома ни одному из моих знахарей?

– Вы правы, дражайший князь, - сказал Теодор Кительсон.

– Скажите, почему так вышло. Почему никому из моих самых сведущих мудрецов, не ведома такая зараза? Дермидонт, ты где? Пропустите старика.

Толпа пестрых лизоблюдов расступилась, и вперед вышел дремучий старик.

– Дермидонт. Я здесь. Нет, в другую сторону смотри. Боги, кто-нибудь поверните его уже ко мне. Наконец. Дорогой мой Дермидонт. Недавно я озадачил тебя волчьей лихорадкой и ты сказал, что знать о ней не знаешь. Все я верно говорю?

Старик, половину слов не расслышал, может из-за старческой глухоты, а может из-за большого количества волос в ушах, однако услышал последнюю фразу полностью и согласно закивал, ибо князь всегда все говорит верно.