Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– Снова «допустим»?
– Да, мы только допускаем. В случае чего, я буду настаивать на том, что вас никогда в жизни не видел. Но вернемся. Дальше, я должен буду отправиться в торговую кампанию где-то на полгода-год. Исход ее мне заранее неизвестен, но если все пойдет как надо, то я вернусь с весьма ценным грузом.
– Так.
– Груз этот естественно будет соответствовать документу, выданному мне в купчей палате.
– Но не полностью? – спросил Теодор Кительсон.
– Вы правы. Кое-что я привезу в Тридевятое Царство на свой страх и риск. Однако этот товар
– И вы решили, что глухая деревенька, которая находится вдали от крупных городов, вам подойдет как нельзя кстати?
– Признаюсь, так я и решил. Я знаю, что Бокучар заимел первую монету на том, что продавал жидкое золото – мед. Скажите, он еще занят этим делом?
– Пока что нет.
– Слово «пока» меня обнадеживает.
– А о каком товаре идет речь, можно поинтересоваться?
– Товар этот в ходу во многих заморских дворцах и замках, вот все, что я могу сказать вам сейчас.
– Алые цветы?
– О, Боги, конечно нет! С таким ни один разумный человек дел иметь не будет. Слишком опасно.
– Что еще за цветы? – спросил Олег.
– Очень сильный дурман, - ответил Теодор Кительсон. – Но это нечто подобное, ведь так? – обратился он вновь к купцу.
– Отчасти. Но откуда такая осведомленность?
– Я много где побывал.
– Эгей!
– сказал купец и откинулся на спинку стула. – Я смотрю, кампания что надо. Увар, который Олег и знахарь, который «много где побывал», хоть покинуть пределы царства без нужных грамот практически невозможно.
Теодор Кительсон прикусил губу, чтобы напомнить себе о том, что за ртом стоило бы следить повнимательней. Василий это заметил.
– Не переживайте. Наша беседа не выйдет за пределы гостиного двора. Клянусь, что даже за пределы стола она не выйдет. Вы, как я понял, люди близкие наместнику, и я могу рассчитывать, что донесете до него мою мысль?
– Я расскажу ему о нашей беседе, но ни больше. Решение останется за ним.
– Конечно, конечно. И еще, если он все-таки примет мое предложение, то пусть вернется к своему прежнему занятию с медом. Наше предприятие может окупиться в десятки раз. А теперь, позвольте откланяться.
– Да, пора бы нам уже оценить мягкость местных кроватей.
– Тогда, желаю вам мягких перин, - сказал Василий и надел перчатки.
– А вы и не помышляете о сне?
– Мои дела идут так хорошо, потому что большинство из них я делаю, пока остальные спят. Вот здесь адреса, куда можно отправить письмо с ответом, - протянул он аккуратно свернутый лист бумаги.
– Можете взвесить все хорошенько. Несколько месяцев у вас есть.
– Мы подумаем. Я хотел сказать, что наместник подумает.
– Большего я и не прошу.
– Хорошей дороги, - сказал Теодор Кительсон в след купцу.
– Благодарю.
– Два крупных предложения в один день, от которых нам придется отказаться, - сказал Олег, когда купец ушел.
– С первым ты прав, но второе стоит обдумать.
– А чего тут думать?
– Олег, мы не знаем, как вынуть Лешего из Бокучара. А если
Часть III - Глава 24
Топот диких лошадей в голове утих, когда Олег выпил настойку, приготовленную Теодором Кительсоном. За завтраком ученый рассказал Лешему о беседе с купцом. Олег ее плохо помнил, но сохранил глубокое чувство недоверия. Леший ответил лишь:
– Делайте, как знаете. Я вам полностью доверяю.
– Не хотите пройтись по городу? – спросил Теодор Кительсон, когда они закончили завтрак.
– Тут неподалеку есть рынок и ремесленные мастерские. Может, чего полезного найдем.
Олегу не терпелось увидеть большой город, и он с радостью согласился. Леший не хотел оставаться один и пошел вместе с друзьями.
Закончив с едой, они вышли на оживленную улицу. Несмотря на промозглый ветер и моросящий дождь, народу было не сосчитать. У каждой лавки толпилось ни по одному десятку человек. Они кричали, сбивая цену, встречая ответные крики торговца, который эту цену постоянно набивал.
Теодор Кительсон нашел разменщика и поменял златцы, что у них были, на серебряные монеты. Он выдал Олегу двадцать монет, и предложил столько же Лешему, но тот отказался, сказав, что просто посмотрит по сторонам, так что его часть они разделили между собой. Друзья условились, что если в подобной давке потеряют друг друга, то встретятся у колодца, неподалеку от старого торговца лошадьми, ведь это место были легко найти по запаху. Олег покосился на лошадей: он все еще помнил топот внутри головы.
– Друзья, я тут приметил лавку травника. Пойду, погляжу, чем богат этот край. Вижу там есть, девичья душица. Крайне любопытно, ведь она растет…
Толпа поглотила Теодора Кительсона и Олег с Лешим не смогли насладиться лекцией о девичьей душице. Пройдя дальше, Леший приметил небольшой сад, прилегающий к чьему-то дому.
– Олег, а можно мне подождать вас там?
– В том саду?
– Да. Я чувствую, что сад не имеет хозяина. Там тихо.
– Конечно. Только будь осторожней.
– Буду.
Олег пошел дальше. Он посмотрел на работу радольских кузнецов. Подержал в руке только что выкованный меч. Работа неплохая, но меч неуклюже кренило влево, о чем Олег сказал мастеру. Тот ответил, что нечего кривыми руками брать чудо-мечи. Спорить Олег не стал, потому как, заслышав ругань кузнеца, люди поспешили к этой лавке, а внимания привлекать он совсем не хотел.
Чуть дальше кузниц стоял старый потрепанный шатер. Лавки вокруг бросались в глаза, пестрили цветами, но только не он. Шатер, словно бедный родственник, стоял зажатый между амбаром, в котором продавали зерно и плотником, что мастерил телеги. Перед входом в шатер стоял смуглый мужчина, с серьгой в ухе. Черная, как смола, борода кончалась кисточкой. За поясом висел меч с изогнутым лезвием, а из красных сапог торчали метательные ножи. Принадлежал он к той народности, название которой рознилось в каждом княжестве. В Радольском княжестве их называли «черностопцы».