Злодейка в быту
Шрифт:
— Не бывает так, чтобы в одночасье стать другим человеком, — твердо отвечает она.
Если я начну спорить, наверное, только хуже сделаю. Сказать, что раньше не было повода показать свою мрачную сторону? Это имело бы смысл с обычной служанкой, но кормилица Мей знает свою девочку с пеленок. Нельзя скрывать какие-то черты с самого младенчества.
Промолчать?
Или попытаться дать хоть какое-то объяснение?
Я пожимаю плечами. Только вот жест из иного мира не только непонятен кормилице, но и порождает еще больше сомнений — Юйлин с детства тренировала
— Мне страшно, кормилица Мей. Мне кажется, я ощутила холод дворца Подземного мира.
О смерти она и без меня догадается, она ведь видела свою госпожу бездыханной.
Я почти призналась в одержимости.
— Юная госпожа, стоит ли гневить Подземного царя подобными разговорами? — Она прикрывает рот рукавом, смотрит на меня испуганно.
Что я не так сказала?
Не улавливаю…
Зато кормилица оставила свои подозрения. Надолго ли?
Экипаж останавливается, и в дверцу раздается дробный стук — сын старосты сообщает, что мы прибыли, и кормилица Мей делает то, что должна: она выходит первой и подает мне руку, помогая спуститься на грунтовку. И сразу же бросается в глаза, что пара травинок упрямо пробиваются сквозь дорожку, утоптанную до каменной твердости.
Меня встречает запустение.
Мое приобретение, как и все дома, опоясано внешней стеной. Когда-то ее возвели из глины, стена обветшала, и тот, кто ее ремонтировал, сделал заплатки из бамбукового частокола. К сегодняшнему дню заплатки тоже пришли в негодность.
Это дом или руины?
Сын старосты косится на меня с опаской. Наверное, думает, что заклинательница в гневе может испепелить на месте, если посчитает себя обманутой. У меня чувства смешанные. Дом негодный, но все равно лучше такой, чем никакой. Если не помру от мигрени и голосов в голове, надолго в деревне не задержусь. Я во всех мирах была до мозга костей городской девочкой.
— Хм…
— Госпожа заклинательница, — сын старосты явно ждал, когда я хоть как-то отреагирую, прежде чем начать говорить, — в доме давно не жили, и выглядит он заброшенным, но это хороший дом. Пока ваша служанка отдохнет в чайной, несколько крепких служанок за пару осколков серебра выметут двор, вычистят…
— Я взгляну.
Мой план окончательно созрел.
Благодаря волшебным пилюлям, не иначе, кормилица Мей совершенно не выглядит болезненной или умирающей, наоборот, она полна жизненной энергии. Я почти уверена, что новое путешествие ей не повредит.
Ворот нет, точнее, они догнивают лежа.
— Госпожа заклинательница, позвольте женщинам навести чистоту!
Проигнорировав причитания парня, я вхожу, оглядываюсь.
Здесь, как и у старосты, параллельно фасадной стене тянется еще одна, отделяющая передний дворик от внутреннего пространства, только вот у старосты на переднем дворике ничего, кроме мелкого мусора, а здесь какие-то обломки, сорняки.
— Они будут прибираться или строить? — едко спрашиваю я. — За пять таэлей серебра я покупала дом. Где же он? То, что я вижу, руины.
Стены сложены
Представляю, как госпожа Ланши обрадуется, если я вернусь пыльной и грязной.
Один из павильонов — видимо, в нем и жил покойный супруг тетушки Ции — сохранился неплохо, крыша выглядит целой. Ремонт наверняка потребуется, но незначительный. А вот мебели нет, забрали все вещи подчистую. Учитывая, что покупала я только дом, «начинку» не оговаривала, придется раскошелиться. Или нет…
Я завершаю осмотр у дальней стены. Вместо черного выхода дыра, вместо колодца… тоже дыра. Не знаю, сохранилась ли вода… Если да, то пить ее нельзя. На кухне я нахожу плиту и два полена.
— Госпожа заклинательница…
— Здесь. Жить. Невозможно.
— Госпожа заклинательница…
— Невозможно, — жестко повторяю я и, обернувшись, смотрю на сына старосты в упор.
Выдержать немигающий взгляд он не может, умолкает, склоняется в очередном поклоне. Кажется, я напугала его больше, чем собиралась.
Притворяясь, что все еще что-то рассматриваю, я обхожу парня по широкой дуге и устремляюсь к выходу. Все, что хотела, я увидела. На самом деле покупка удачная. Я изо всех сил напрягаю память.
— Обманщик старый! — ворчит кормилица.
Настоящая Юйлин вряд ли бы спросила, чем старый обманщик хуже молодого и вообще как связаны ложь и возраст, поэтому вопросы я оставляю при себе. Ни к чему пустой философский спор.
— Как же теперь быть, кормилица Мей? — Я хочу в точности повторить не только вопрос, но и интонацию, с которой маленькая Юйлин обращалась к кормилице. Не знаю, получилось ли…
— Ох, юная госпожа! Дом и вправду выглядит не лучшим образом, но стены крепкие. Почему бы не принять предложение доброго мальчика? Пара крестьянок быстро наведут чистоту.
— Кормилица Мей, убрать мусор и даже починить крышу не проблема. Проблема в колодце. Вместо воды тухлятина, и я не знаю, какая зараза в ней живет и поднимается в дом вместе с парами.
Мы подходим к экипажу, и я первой забираюсь в салон, слышу, как за спиной вздыхает кормилица. Кажется, из-за моей поспешности она не успела подать мне руку. Я не нуждаюсь в помощи, и до сих пор я опиралась на ее руку чисто символически, не переводя веса тела. И Юйлин, по-моему, делала так же.
Но на этом сходство заканчивается.
Для девушки из высшего общества я слишком тороплива.
Где грация? Где плавность движений? Где несение себя с достоинством?
С каждым «где» в висок будто по иголке втыкается.
— Юная госпожа, почему бы вам не поговорить с дядей? — Кормилица садится напротив.
— А?
Поговорить с дядей? Она серьезно? Ушам не верю! Кто из нас не из этого мира, я или она?
Начать с того, что просить означает лезть в долги. Дядя тоже в ответ «попросит» не создавать трудностей и позволить слугам унести сундуки на семейный склад, ага.