Злые вихри
Шрифт:
Она закончила красиво, горячо -- и глядла на него пристально, съ полнымъ сознаніемъ своей правоты и зная, что если онъ не согласится съ нею -- ей легко будетъ разбить его.
– - Я знаю, что ядъ,-- медленно выговорилъ Аникесъ,-- но еще большій ядъ для нея т сцены, т безобразныя сцены, которыя заставили меня бжать отъ васъ...
– - Да, вдь, я же и говорю, что поняла это! Можетъ быть, меня оправдаетъ передъ людьми чувство, вызывавшее мое раздраженіе... только я не ищу оправданій... я каюсь... Простите меня, Михаилъ Александровичъ...
Она подняла на него свои выпуклые, увлажненные слезами
Помимо всхъ разсчетовъ и практической, крайней необходимости снова сойтись съ мужемъ во избжаніе въ близкомъ будущемъ уже настоящей нищеты, Лидія Андреевна за эти четыре года испытала многія неудобства своего положенія. Хоть она и жаловалась вдов Бубеньевой, что Аникевъ превращалъ домъ въ какой-то цыганскій таборъ; но на поврку вышло совсмъ иное. Безъ него вокругъ Лидіи Андреевны стало настолько уныло, что она замтила, наконецъ, это уныніе, поняла его причину. Съ другой стороны, приходилось постоянно всмъ новымъ знакомымъ объяснять свою невинность, бороться противъ свтскаго предубжденія.
Пріятельницы Лидіи Андреевны, со всею назойливостью сердобольной жестокости, то и дло втыкали въ нее ядовитыя дружескія шпильки и булавки, охая и ахая надъ фальшивостью ея положенія. Madame Бубеньева, встрчая новый годъ у Лидіи Андреевны и придя въ вакхическое настроеніе, даже подняла бокалъ и провозгласила такой тостъ: «Я пью за освобожденіе въ этомъ году нашей милой хозяйки отъ ея тягостныхъ узъ,-- гораздо лучше быть вдовой, чмъ женой отсутствующаго мужа!..»
– - Я вовсе не желаю смерти моему мужу и нахожу такой тостъ больше чмъ страннымъ, особенно въ моемъ дом,-- съ достоинствомъ отвтила Лидія Андреевна, отстраняя бокалъ, протянутый ей «совушкой».
Но этими словами и ограничилось ея негодованіе: она осталась близкимъ другомъ Бубеньевой. Да и за что было на нее сердиться: вдь, она сказала это по своей, всмъ извстной, глупости и уже значительно подвыпивъ. Ну, а въ сущности все же она сказала правду: конечно, гораздо лучше овдовть, чмъ быть въ такомъ двусмысленномъ положеніи.
Поэтому-то теперь, видя передъ собой Аникева, Лидія Андреевна не могла не чувствовать, что было бы во всхъ отношеніяхъ хорошо, еслибъ онъ навсегда здсь и остался. Можетъ быть, она и дйствительно иногда съ нимъ черезчуръ рзко обращалась. Надо показать ему, что она сознаетъ свои ошибки,-- это всегда такъ нравится мужскому самолюбію.
И она скромно повторила:
– - Михаилъ Александровичъ, простите мн мои ошибки, простите ради Сони!
Его чуткость никогда не обманывалась въ такихъ случаяхъ; онъ тотчасъ же подмтилъ бы неискренность, и особенно ужъ въ этой-то женщин, которую такъ хорошо зналъ. Нтъ она, какъ ни странно это, говоритъ отъ души.
– - Что же намъ и длать, какъ не простить другъ другу наше прошлое?-- останавливая на ней внимательный и усталый взглядъ, сказалъ онъ.
Ей стало неловко подъ этимъ взглядомъ.
– - Необходимо, чтобы такое прощанье было не на словахъ только, а и на дл,-- медленно произнесла она.-- Послушайте, вдь, Соня вотъ какая стала большая... она все видитъ... она понимаетъ очень многое... Если вы искренно прощаете меня и хотите забыть прошлое, которое
Онъ молчалъ, и она не знала, что же означаетъ его молчаніе. На него, между тмъ, наплывали самыя отвратительныя воспоминанія его жизни съ этой женщиной. Ну, что-жъ такое, если, она теперь искренно сознаетъ свою вину и даетъ какія-то общанія! Вдь, и у звря бываютъ добрыя минуты. А стоило бы ему поддаться, вернуться къ ной, и черезъ день она начнетъ то самое, отъ чего онъ бжалъ, чего онъ не можетъ вспомнить безъ трепета отвращенія. Да разв мыслимо вернуться... къ ней... къ ней!!
– - Это невозможно... И вы сами отлично знаете, что я бжалъ не затмъ, чтобы возвращаться!
Онъ поднялся, чтобы уйти.
– - Одно слово...-- сказала она глухимъ голосомъ,-- Вы не думаете о Сон, такъ я должна думать о ней за двоихъ. Виню себя въ слабости... Я сдлала сегодня большую ошибку. Только эта ошибка, клянусь вамъ, не повторится. Въ такихъ условіяхъ ей видаться съ вами нельзя, вредно. Вс умные люди согласятся съ мною въ этомъ. Во избжаніе напрасныхъ сценъ, скандаловъ -- я объявляю вамъ, хоть мн это и очень тяжело, что больше вы ее не увидите. Клянусь вамъ, вы ее больше не увидите!.. Если же вы пожелаете прибгнуть къ насилію -- знайте, я не остановлюсь ни передъ чмъ, я найду себ такую защиту, предъ которой вы будете совсмъ безсильны.
Она не выдержала и сразу превратилась въ настоящую, такъ хорошо ему знакомую Лидію Андреевну. Щеки ея вспыхнули густымъ румянцемъ, изъ глазъ полились слезы, слезы злобы и бшенства, длавшія ея лицо неузнаваемымъ, отталкивающимъ.. Вн себя она кричала и визжала такъ, что вс въ квартир должны были ее слышать:
– - Ахъ, вы думаете, что ваши великосвтскія дамы, разныя Вилимскія, къ которымъ вы опять сумли подольститься, помогутъ вамъ погубить Соню!.. Не безпокойтесь! за меня будутъ, въ такомъ дл, люди посильне, да и дамы ваши отъ васъ опять, и ужъ навсегда, отступятся, когда узнаютъ, что вы за человкъ, какую комедію вы передъ ними играете, какъ ихъ обманываете! Знайте, что не пройдетъ и двухъ недль, и васъ ни въ одинъ порядочный домъ не примутъ!.. Увидите!.. Я терпла, я унижалась передъ вами... я на колняхъ готова была умолять васъ одуматься, поступить честно и вернуться... Вы не желаете!.. ну, хорошо, пусть будетъ по вашему... но ужъ но совтую вамъ звонить у моей двери... да и у другихъ дверей тоже!...
Она зарыдала, порывисто скрылась въ будуаръ и заперла за собою дверь на ключъ.
Аникевъ, отвыкшій отъ подобныхъ сценъ, будто опьянлъ. Шатаясь вышелъ онъ изъ гостиной, не замтилъ какъ горничная подала ему шубу и очнулся только ужъ спускаясь съ лстницы.
Онъ вспомнилъ, что Вово дожидается Богъ знаетъ сколько времени въ карет.
Вово дожидался; но безсознательно, потому что крпко спалъ, уйдя съ головой въ свои пушистые соболя. Однако, онъ проснулся, когда Аникевъ отворилъ дверцу кареты.