Змеи Неба и Пламени

Кенни Ребекка Ф.

Я резко поднимаюсь, и Принцесса соскальзывает с моей лапы на траву. Она выглядит очень расстроенной.

— Я понесу тебя в когтях, — говорю я ей.

Она скрещивает руки на голой груди.

— Нет.

— Ты не можешь мне отказать. Здесь командую я.

— Ты похитил меня из моего города в самый разгар кризиса, — парирует она. — Я не знаю, что стало с моими друзьями, с хорошими людьми во дворце, с моей матерью… — Она запинается. — Ты обязан переносить меня так, как я этого хочу, из уважения к моему достоинству.

Горе поглощает

меня, как разрушительная приливная волна, сметая все мягкие чувства. Я бросаюсь к ней, обнажив клыки, нависаю над ней, как грозный монстр, как грохочущая гора гнева. Её лицо бледнеет, но она не отступает, даже когда я говорю с ней самым мрачным тоном, мои челюсти всего в шаге от её лица.

— Твоё королевство много лет охотилось на мой народ, — рычу я. — За одно это вы заслуживали ту бойню, что мы устроили вашим армиям. Но этого оказалось мало, ваш Верховный Колдун убил мою обожаемую бабушку, на советы которой я надеялся. Он убил мою дорогую сестру, без которой мы с братом остались абсолютно потерянными. Он похитил мою Наречённую, дракона-воина, которая стала бы моей спутницей. Она была прекраснее и сильнее, чем ты, жалкое создание, когда-либо сможешь себе представить. Ты и твои обрекли мою расу и разрушили моё счастье навеки. Я не должен тебе ничего. Ты — ничто.

Это правда. Она для меня всего лишь кусок, который легко можно было бы захватить зубами и разжевать.

Она смотрит на меня, тяжело дыша от ужаса. Но потом что-то меняется в её лице — её глаза становятся мягче, теплее. Она осторожно кладёт руку на мой нос, прямо между ноздрями.

На мгновение я замираю. Удерживаемый и парализованный этим нежным касанием.

Она не просит прощения за то, что её народ сделал с моим. Она просто касается меня, будто этого достаточно.

Этого недостаточно.

Я отшатываюсь с рычанием и, схватив её передними лапами, взмываю в воздух.

Когда мы возвращаемся в пещеру, в гнезде не хватает двух небольших кусочков, а каменный пол недавно вымыт.

Я опускаю её в гнездо.

— С этого момента, если тебе нужно будет облегчиться, делай это здесь. — Я вытягиваю неглубокую глиняную чашу из глубины пещеры. — Я буду избавляться от твоих отходов по мере необходимости.

— А где драконы справляют нужду? — спрашивает она.

— Иногда с обрыва. Обычно в океан или в укромной яме на земле, где можно закопать. — Я ложусь поперек входа в пещеру, повернувшись к ней спиной. — Одевайся.

Послеполуденное солнце согрело камень, и тепло просачивается сквозь чешуйки, достигая костей. Я могу создавать своё тепло, но приятно греться в этом восхитительном солнечном свете.

Отец всегда говорил, что разные элементы природы питают силу каждого дракона. Моя способность — ярко-оранжевый огонь, так что логично, что солнечные ванны восстанавливают мою энергию быстрее, чем просто отдых. Варекс, со своей магией пустоты, предпочитает темные ночи без луны и часто отправляется в полеты среди полуночи.

Солнце может восстанавливать мою

магию, но оно также навевает сон. Усталость сковывает меня: сердце ранено, тело измотано, а то немногое, что я успел получить при отдыхе прошлой ночью, явно недостаточно. Когда веки начинают смыкаться, я не сопротивляюсь. Мое тело загораживает вход в пещеру. Если Принцесса снова решит направиться к обрыву, я почувствую это и смогу её остановить. К счастью, она, кажется, стала менее склонна к саморазрушению, когда поняла мою истинную цель. Мне следовало объяснить всё это с самого начала.

Но, как я уже говорил, я ей ничего не должен.

Купаясь в тёплом солнечном свете, я погружаюсь в сон.

Пока её голос не нарушает тишину.

— Когда-то у меня была жена,

Что забрала мою жизнь,

И похоронила меня

Под водой морской.

Чёрт ее побери.

Она поёт громко, весело. Нарочно нарушает мой покой, маленьким актом мести.

Я не дам ей удовольствия знать, что она разбудила меня. Хотя дрожь в заострённых ушах, возможно, уже выдала меня.

Принцесса продолжает петь:

— Моряк поймал меня в свою сеть

С лодки, что выиграл в пьяном споре.

Я поглотил его душу,

Чтобы стать целым,

Какую глупую историю она рассказывает, и какой дурацкой песней её сопровождает. Она крутится по кругу, и конца ей нет, нет конца — кто мог выдумать такое отвратительное средство пытки?

— Я отправился в таверну, чтобы выменять эль,

И трактирщица молила: «Расскажешь мне историю?»

И я ответил…

Когда-то у меня была жена,

Что забрала мою жизнь,

Каждый раз, как я начинаю снова засыпать, принцесса меняет тембр или громкость голоса. Наконец, я не могу больше это терпеть. Я резко поднимаюсь и поворачиваюсь, хвост хлещет воздух, крылья изогнуты, челюсти сжаты.

Она сидит в гнезде, облачённая в рваные кусочки розового шёлка — один из них завязан вокруг талии, другой обвивает грудь. Глаза её широко раскрыты, в них смешаны ужас и возбуждение, и она улыбается с торжеством, наслаждаясь тем, что вызвала мою реакцию.

Черт возьми, она безумно красива.

Слова вырываются из моего горла в виде раздражённого рычания.

— Ты отвратительна.

Её улыбка становиться жестче.

— Говорит отвратительное чудовище.

Я медленно подкрадываюсь к ней, как хищник, подходящий к добыче.

— Ты прекратишь петь эту песню.

— Заставь меня.

— Какое упрямство для такой хрупкой и беззащитной.

Она делает шаткий вдох, когда я возвышаюсь над ней и сверлю её взглядом. Воздух вокруг нас становится густым и натянутым, как электрическое напряжение. Я не знаю, что собираюсь сделать. Я отказываюсь вредить ей, но она выводит меня из себя так, что мне нужно сделать с ней что-то. Я хочу её тело между моими зубами, под языком, прижатое к моим чешуйкам. Я восхищаюсь её ярким, живым мужеством, и всё же хочу, чтобы она подчинилась мне, покорилась.