Змеи Неба и Пламени
Шрифт:
Я сделала это. Я причинила ему боль в ответ. Я вижу это во вспышке его глаз, в оранжевом свете его ноздрей. Хотя у него драконьи черты лица, я читаю их так же ясно, как своё собственное сердце. Я знаю признаки внутренней агонии.
Почти сразу во мне рождается сожаление. Не потому, что он не заслуживает боли, а потому, что я не хочу становиться той, кем притворяюсь, — эгоистичной, требовательной, бессердечной и жестокой.
Почему я вообще это делаю? Вначале это казалось идеальной стратегией, но теперь, зная больше о ситуации — верен ли этот подход? Что я на самом деле выигрываю, издеваясь над ним, кроме извращённого удовлетворения?
Чёрный дракон
Что ж… Я всё испортила. Теперь дров для костра он мне точно не принесёт. Я одна в пещере, смотрю на горы, покрытые фиолетовыми тенями.
Клянусь, мне кажется, я слышу музыку, доносящуюся откуда-то далеко внизу. Осторожно я подползаю к краю утёса и заглядываю вниз. И правда, там горят два костра, светящиеся, как светлячки.
Похищенные женщины празднуют. Или, по крайней мере, делают вид, что празднуют, пытаясь сохранять храбрость в плену. Я уверена, они не хотят оставаться здесь и превращаться в драконов, значит, у них есть какая-то альтернатива, чтобы выбраться. Или же жители моего города были в куда худшем положении, чем я думала, и побег прямо перед финальным вторжением Ворейна стал для них спасением. Я не могу быть уверена, ведь не могу дотянуться до этих женщин, не могу поговорить с ними.
Слова дракона о моей матери, вместе с видом костров внизу, окончательно выбивают меня из колеи. С тех пор, как меня похитили, я лишь немного плакала, но внутри всё больше становилась хрупкой. Сегодня дракон отвлёк меня своим присутствием и нашими перепалками, но теперь его нет, и мне некого дразнить, некому бросать вызов. Нет ничего, что могло бы отвлечь меня от моего отчаяния.
Меланхоличная нить музыки проникает в моё сердце — вздох струн, глухой ропот флейт и далекий голос женщины, поющей скорбные, тоскливые ноты. В груди поднимается рыдание, распирающее изнутри. Я пытаюсь его сдержать, но от этого оно становится лишь более уродливым, когда вырывается из моего горла, ужасным и рваным. Всё моё тело содрогается, пока слёзы струятся по щекам и капают с подбородка. Я склоняюсь к каменному полу, рыдая.
Тяжёлый, ритмичный звук проникает сквозь мои мысли. Удары крыльев.
Чёрный дракон врывается в пещеру прежде, чем я успеваю собраться. Я поднимаю на него взгляд, моё лицо всё мокрое от слёз.
Он раскрывает когти, и на пол падает связка сухих веток. Он подталкивает их к куче своим носом, выдыхает горячий воздух, и они вспыхивают пламенем. Затем он снова взмывает в воздух и улетает, не сказав ни слова.
Я ошеломлённая смотрю на пляшущее пламя.
После всего, что я сказала ему о его близких… он всё равно принёс дрова.
Я подползаю к огню, подбирая оставшийся кусок мяса. Откусываю понемногу, пока слёзы высыхают на щеках. Внутри всё ещё болит, но самая острая боль утихла, смягчённая этим простым актом доброты.
Медленно ко мне возвращаются энергия и смелость. Мой интерес возрос, когда дракон вытащил глиняную чашу из какого-то внутреннего углубления своей пещеры, поэтому, закончив трапезу, я решаю исследовать пещеру более тщательно при мерцающем свете костра. В расселине в глубине пещеры я нахожу несколько примитивных глиняных чаш. В одной лежат разноцветные ракушки, а три другие переполнены кусочками дорогих на вид украшений. В небольшой миске находятся зубы разных животных — думаю, хищников. Я узнаю клыки гадюк, треугольные зубы акул и клыки какого-то волкоподобного существа.
Рядом лежит толстый шнур, сплетённый из травы или водорослей, с привязанными к нему
На каменной полке, высеченной в стене, лежит огромный зуб с выгравированными на нём символами, а рядом — крупный коготь из чёрного дерева с белыми отметинами, процарапанными на его поверхности. Вокруг зуба и когтя разбросаны кусочки блестящих ракушек и несколько монет.
Я узнаю алтарь, когда вижу его. Но эти утраты не недавние — на предметах лежит лёгкий слой пыли. Возможно, эти реликвии принадлежат его родителям. Очевидно, он и его брат с сестрой унаследовали власть на этом острове, а значит, их родители погибли.
Мой взгляд снова падает на глиняные чаши. Полагаю, драконам время от времени нужно где-то хранить вещи. С их передними лапами и когтями они могли бы сделать эти простые блюда, а их огненное дыхание заменило бы печь для обжига глины.
Обнаружение реликвий заставляет меня задуматься, и я возвращаюсь к гнезду, обременённая мыслями обо всех смертях, вызванных войной. Мне начинает казаться, что я слышу треск костей крыльев и шипение призрачных драконов, привязанных к этому миру через воспоминания, которые сохранил их принц. Жуткая мелодия, которую мой разум создаёт в сопровождение этой мрачной фантазии, не помогает.
Когда чёрный дракон возвращается, я чувствую облегчение, увидев его. Огонь уже почти погас — слава богу, он вернулся до того, как это произошло, иначе я могла бы умереть от страха перед призраками-драконами.
Он стоит на всех четырёх лапах на противоположной стороне костра и слегка расправляет крылья, чтобы поймать остаточное тепло. Впадины под его суставами крыльев выглядят влажными, а чешуя блестит больше, чем обычно.
— Ты купался? — спрашиваю я.
Он бросает на меня косой взгляд и слегка встряхивается, прежде чем подойти к гнезду. Он тычет когтем в места, где были удалены загрязнённые куски, явно раздражённый из-за получившейся асимметрии. Но через несколько мгновений он прекращает свои придирки и сворачивается в гнезде, его чёрный, усеянный шипами хвост свисает через край и лежит на каменном полу.
Похоже, сегодня ночью мы делим гнездо. Что, в общем-то, не проблема, поскольку оно было построено, чтобы вмещать двух взрослых драконов и одного-двух детёнышей. Но как-то так получается, что лежать рядом с ним кажется слишком уязвимым. Слишком интимным. Я не могу перестать думать о том, как он лизал мою щёку, мою шею — «будь хорошей девочкой»
О, боже.
Я его ненавижу. Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
Я перебираюсь на другую сторону гнезда и ложусь на самом краю, там, где травы сплетены, образуя ободок. Драконы в своём стремлении к гнездованию похожи на больших птиц, но они также напоминают ящериц, а иногда манера, с которой принц движется, напоминает кошачью грацию.
Он смотрит на меня своими золотыми глазами.
— Тебе холодно?
— Нет. — Но на самом деле мне зябко. Несмотря на весеннее тепло, которым мы наслаждались днём, мы находимся высоко, на острове, в пещере, где часто ветрено. На мне лишь лоскут ткани, завязанный на груди, и ещё один, обёрнутый вокруг талии. Не слишком-то надёжная защита от непогоды. Я не могу не тосковать по мягким, пуховым глубинам своей королевской постели дома.
— Тебе холодно, — твёрдо говорит дракон. — Иди сюда.