Змей
Шрифт:
Белла втянула воздух. Ее тело стало невесомым, затрепетало, а затем взлетело в совершенном экстазе. Туда, где она никогда не была раньше.
Белла вскрикнула от удовольствия, разбившись на тысячу мерцающих осколков.
Лахлана не волновало, что Белла была прижата к дереву. Не волновало, что Бойд и Сетон, ушедшие сменить лошадей, могли возвратиться из деревни в любое время.
Лахлан потерял способность думать в тот момент, когда его рот впился в ее губы. Любая надежда на то, что он сможет сделать это медленно, что сможет проявить некое подобие контроля,
Лахлан сходил с ума. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как проникнуть в нее и сделать ее своей. Своей, черт возьми.
Ему надо больше времени. Сейчас он едва владеет собой. В следующий раз. В следующий раз, поклялся Лахлан, они достигнут этого вместе. В следующий раз он сделает это не спеша и умело. В следующий раз он попробует на вкус каждый дюйм ее тела. Но сейчас ему повезет, если он развяжет свои брэ до того, как изольется.
Едва затих ее последний спазм, как Лахлан снова поцеловал ее.
Оставив свои шоссы на месте, Лахлан развязал брэ, стянув их ровно настолько, чтобы освободить член из тесной одежды. Член ударился головкой о живот, и прилив прохладного воздуха дал благословенное облегчение пылающей коже, растянутой до боли. Он был твердый как сталь, готовый взорваться от легчайшего прикосновения.
Лахлан боялся коснуться Беллы. Он боялся, что одно прикосновение этой нежной, шелковистой розовой плоти, влажной от доказательства ее желания к нему, отправит его в водоворот, из которого он не сможет вырваться на волю.
Лахлан стянул с бедер Беллы штаны и поднял ее, чтобы устроиться между ее ног. Мягко уткнувшись в нее толстой головкой, Лахлан застонал, когда его чувствительная плоть коснулась теплой влаги ее желания.
Это было слишком. Его тело содрогнулось, мышцы напряглись, чтобы сдержать давление, нарастающее в основании позвоночника.
Боже, он хотел достичь освобождения.
Лахлан не мог больше ждать. Просунув руку за спину Беллы, чтобы защитить ее от коры дерева, он вонзился в нее яростным толчком, заявляя свои права владения.
Моя! Наконец. И ничто никогда еще не было таким правильным.
Белла задохнулась от удивления, ее расширившиеся глаза смотрели в его глаза. Лахлан удерживал ее взгляд, его челюсти сжалась слишком сильно, чтобы говорить, или шептать ободряющие слова, или извинения за то, что взял ее как какой-нибудь оруженосец свою первую служанку. Он объяснил Белле глазами. Они ласкали ее со всей страстностью горячих эмоций, бушующих внутри него.
Эмоции, которых он не понимал. Эмоции, которые стискивали его грудь, когда он смотрел ей в глаза и наполняли его трепетом чего-то теплого и мягкого. Лахлан хотел слиться с Беллой, сделать так, чтобы этот момент длился вечно. Он ждал этого момента слишком
Это было слишком хорошо.
Она была слишком хороша. Теплое и мягкое, ее тело сжало его, как кулак. Он вошел в нее полностью, и собирал последние клочки контроля, пытаясь бороться с почти непреодолимым стремлением двигаться.
Лахлан снова поцеловал Беллу, пытаясь отвлечься. Но ему было так жарко. Его кожа горела. Пот выступил у него на лбу, и кровь колотилась в ушах.
Лахлан хотел ее так сильно, что не мог думать.
Лахлан хотел запустить пальцы в ее волосы, позволяя им шелковистой завесой скользить по своему телу. Но волосы Беллы были все еще заплетены в тугую косу, чтобы прятать их под шапкой.
Белла обвила руками его шею, отвечая на его поцелуй с прежней страстью и увлечением.
Убивая его каждым нетерпеливым движением языка.
Все мышцы Лахлана дрожали от напряжения.
Он не мог больше терпеть. Желание было слишком сильным. Ему необходимо было двигаться.
Лахлан двигался резко и глубоко. Он не мог больше сдерживаться. Это было слишком приятно. Еще один удар.
– О, Боже, я не могу...
– процедил он сквозь стиснутые зубы.
– Прости... слишком долго.
Лахлан получил освобождение, еще раз глубоко погрузившись в нее и издав чисто мужской рёв удовольствия. Удовольствия незамутненного, более интенсивного и мощного, чем когда-либо. Он почти ослеп, когда ощущения волна за волной взрывались внутри него. Лахлан думал, что это никогда не прекратится.
Лахлан медленно приходил в сознание, сердцебиение и дыхание утихали.
Иисусе. Он не понимал, как он все еще стоит, не говоря уже о том, чтобы держать Беллу. Но он, похоже, не мог ее отпустить, не готов был разорвать связь. Бог его знает, почему все так быстро завершилось. Лахлан поморщился; даже будучи юношей, он мог лучше контролировать себя.
Лахлан отступил назад, чтобы посмотреть Белле в глаза. Они по-прежнему были замутнены страстью, и Лахлан почувствовал еще один спазм ее удовольствия.
– Господи, Белла, мне жаль.
Он мог бы все объяснить или попытаться что-нибудь исправить - Лахлан серьезно относился к своему желанию попробовать ее языком, - но в этот момент волосы на затылке встали дыбом.
Лахлан услышал звук позади себя.
Затекшие конечности и мучительно напряженные мышцы Лахлана мгновенно ожили, когда рефлекторная жажда сражения прокатилась по его венам. Каждый мускул в его теле вспыхнул.
Они еще были соединены друг с другом, и Белла сразу почувствовала изменения.
– Что случилось?
– прошептала она.
У Лахлана не было времени объяснять. Кто-то был позади них. Он опустил ее на землю, отодвигая от себя.
– Беги, - приказал он, ожесточенным шепотом.
– Не останавливайся и не оглядывайся. Просто беги.
Глаза Беллы расширились от страха. Лахлан не мог смотреть на нее, зная, что ему нужно действовать быстро. Если они поймают ее, у него не будет никакого шанса.