Змей

Маккарти Моника

Казалось, Белла держит его на веревке и притягивает к себе все ближе и ближе, пока связь между ними не станет настолько сильной, что они покажутся одним целым.

Лахлан застонал, ощущения нахлынули на него горячей, пронизывающей волной. То, как Белла двигалась, длинный размеренный ритм ее бедер, двигающихся вверх и вниз, и тепло в конюшне сочетались в самом соблазнительном эротическом танце в его жизни.

Белла стала двигаться быстрее. Принимала его в свое тело резкими движениями, и когда удовольствие усилилось, Белла перестала сдерживаться. Это была

самая прекрасная вещь, которую Лахлан когда-либо видел. Она была самой прекрасной из всех, кого он когда-либо видел.

Белла обняла Лахлана за плечи, используя их как опору, когда она толкнула его глубоко в свое тело. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от его лица. Ее грудь прижалась к его груди. Она не сводила с него взгляда, сжимая его внутренними мышцами, медленно выпивая его.

Лахлан хотел показать Белле, что это всего лишь похоть. Но произошедшее стало самым невероятным, интимным моментом в его жизни.

Он снова почувствовал что-то. Его настойчиво затягивало куда-то. Это ощущение погружения в водоворот было ему непонятно.

Лахлан падал. Потерявшийся в своих ощущениях и в обещании в ее глазах. Но он не хотел становиться Белле слишком близким.

Лахлан обнял Беллу за талию и яростно поцеловал ее, на мгновение уступив, а затем внезапно отстранился.

Злясь на себя, за то, что Белла сделала с ним, Лахлан все еще удерживал ее за бедра.
– Хватит, - грубо прорычал он. Эта поза была слишком интимной.

Внезапно прерванное удовольствие вызвало смущение во взгляде Беллы. – Что-то не так?

– Я хочу, чтобы ты встала на колени, чтобы взять тебя сзади.

Лахлан возненавидел себя, когда просто произнес это. Он слишком близко оказался к тому, что делал ее муж, и знал это. Основная потребность. Относиться к ней скорее как к шлюхе, чем женщине, которую нужно лелеять.

Глаза Беллы расширились, и выражение лица резко изменилось.

Лахлан зашел слишком далеко. И он знал это.

Белла никогда не простит ему этого. Возможно, это было то, чего он добивался. Так было бы лучше. Кислота разъедала ему внутренности. Все было так неправильно, но он, казалось, не мог остановиться.

Скажи мне нет. Ударь меня, я этого заслуживаю.

– Ну, так как? – Бросил он перчатку.

Часть его хотела, чтобы Белла остановила этот фарс. Другая часть боялась, что она это сделает.

– Я должна сейчас убежать? Это должно отпугнуть меня? Ты ведь понятия не имеешь.
– Белла покачала головой.
– Почему ты это делаешь, Лахлан? Почему ты так зло поступаешь?

– Я и есть злой. Ты еще не поняла?

Белла посмотрела ему в глаза. Она смотрела на него с сочувствием и еще чем-то. Что-то, что заставило его сердце перевернуться в груди.
– Да, я поняла.

Понимание в ее голосе только сильнее разозлило Лахлана. – Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул или нет?
– огрызнулся он.

Пошлость никак не повлияла на Беллу. Она подняла подбородок.
– Это то, что

ты хочешь?

Лахлан услышал вызов в ее голосе и понял, о чем она спрашивает: это все, что ты хочешь? Ей хотелось большего от него. Лахлан стиснул зубы.
– Да.

Ни один из них не верил в это.

Белла покачала головой, как будто Лахлан был разочаровавшим ее ребенком. И черт его побери, если он себя так не чувствовал.

Белла поднялась с его коленей. Она собиралась уйти. Лахлан затаил дыхание, сердце требовало остановить ее. Позвать ее. Притянуть к себе и показать ей те тепло и нежность, которых она заслуживала. Все, что он хотел дать ей, черт, но не знал как.

Лахлан должен был знать ее лучше. Белла Макдафф была бойцом.

Белла медленно опустилась на пол, расстилая плед возле костра. Затем, все время удерживая взгляд Лахлана, она поудобнее устроилась и встала на четвереньки. Его сердце перестало биться. Не от аппетитного вида ее изящных ягодиц, хотя это было впечатляюще - но от доверия в ее блестящих глазах. Доверия он не хотел, черт, и был дьявольски уверен, что не заслуживает его.

Легкие Лахлана сдавило. Белла была такой красивой и дерзкой. Достаточно дерзкой, чтобы позволить ему так обращаться с собой. Достаточно дерзкой, чтобы позволить ему отказать ей.

Белла смотрела, как Лахлан борется с собой, зная, что он был напуган. Зная, что он сражается с собой, а не с ней, и с тем, что она предлагает, всем, что у него было. Он огрызнулся в ответ, как он всегда делал, когда выискивал слабые места и собирался поразить противника.

Лахлан на самом деле думал, что он может таким образом уязвить ее? Она много лет прожила со специалистом в жестокости и господстве и переносила гораздо худшие вещи, чем Лахлан мог себе представить.

Белла ненавидела, что он использовал боль от ее прошлого против нее. Но еще больше она ненавидела, что он хотел ту невероятную связь, которая была между ними, превратить в нечто примитивное и бессмысленное.

Но это не так. Лахлан так старался быть грубым и жестоким, а в следующую минуту его ласковое прикосновение разрушало его слова. Он любил ее. Белла была уверена в этом. То, как он смотрел в ее глаза, как он касался ее, не оставляло никаких сомнений. То, что между ними было, это невероятно. Ей просто нужно было заставить Лахлана это увидеть.

– Ну, - мягко спросила она.
– Разве это не то, чего ты хотел?

Белла хотела, чтобы Лахлан сказал ей «нет». Она хотела, чтобы он увидел, что ему не нужно этого делать. Она хотела, чтобы он обнял ее. Чтобы мягко опустил ее на плед и целовал, пока все это не будет забыто. Занимался любовью с ней со всей той страстью и теми эмоциями, которые - она чувствовала, - пылали внутри него.

Признался, что это больше, чем просто похоть.

Но Лахлан стиснул челюсти, прогнал свою нерешительность и встал за ее спиной. Он встал на колени, его брэ скользнули вниз, когда он схватил Беллу за бедра и встал между ее ног.