Знахарь
Шрифт:
Почему он не стрелял? Так карабин остался у замаскированной лёжки, а пока доберёшься до него, капитана три раза пристрелят или зарежут и так ниндзя в чёрном успел всадить пограничнику в грудь несколько дюймов чернёной или воронёной стали, только реакция спасла капитана от смерти. В самый последний момент владелец четырёхзвёздных погон дёрнулся в сторону, получив скользящий удар между рёбер не в районе сердца, а правее. Вот ещё один минус излишней торопливости и непродуманности выхода – отсутствие облегчённого бронежилета. Почему его не оказалось у капитана – это другой вопрос, но пока что низкорослый диверсант оставил в покое подранка, всё равно тот никуда не убежит с располосованным правым боком, и, сверкнув зеленоватым отсветом очков-ноктовизоров, развернулся к более опасному противнику.
Швырнув в лицо врага пригоршню сосновых игл и песка, Владимир качнулся влево. Вовремя! Сдвоенный хлопок толстоствольного пистолета, по мановению волшебной палочки возникшего в руках японца, отправил пули в «молоко», а Владимир, упав на землю и катнувшись врагу под ноги (хлоп-хлоп, ещё две пули «взбили пенку» там, где только что была голова Владимира) на манер кистеня засандалил по очкам с навороченной электроникой нашим российским тепловизором в корпусе из бронебойного пластика, перехваченным за кожаный ремешок. Молодец, капитан, удобно бросил подотчётное имущество! И не такая это бесполезная хрень, вон как от японских очков и размозжённого носа осколки и кровавые сопли во все стороны полетели, а тепловизору хоть бы хны! На совесть делали, а что не «пашет», так батарейки, наверное, вовремя не поменяли. Нокдаун! Резкий подъём из положения «полулёжа» (земля словно ожила и под зад пнула), и молодецкий хук в челюсть довершил разгром. Нокаут! Вражина, капитально дезориентированный изобилием и убойной силой электронных девайсов, покинул чат, отправившись в страну розовых пони.
– Жив-вым бери, - пробулькал капитан, шаря окровавленной рукой по разгрузке в поисках медпакета.
– Твою мать! – выругался Огнёв, бросив командиру собственную медаптечку и вернувшись к врагу
Стянув локти безвольного японца за спиной ремнём, Владимир безжалостно чиркнул врага ножом по сухожилиям на ногах.
– Теперь не уйдёт.
– Е-щ-щ дв… двое, - просипел капитан.
– …! – безмолвно выматерился Огнёв, быстро обшмонав «тело» и разжившись на ещё один миниатюрный пистолет-пулемёт с глушителем и на четыре сменных магазина. Термонакидку, защищающую от обнаружения тепловизором, он брать не стал, очки-ноктовизоры годились только на помойку.
Через полминуты таким же макаром обобрав труп первого диверсанта, и кроме оружия обогатившись ещё на очки, которые отдал раненому капитану, Владимир бесшумно скользнул в лес.
Ведагор умел отводить глаза, суровые наставники и школа жизни, в которой чтобы выжить надо убить, научили, а с ним научился Владимир. Скользя между деревьев, он через двадцать секунд наткнулся на оператора коптера и РЭБ. Стрелок сидел, облокотившись боком на свой рюкзак с миниатюрным «Скорпионом», мутнеющим взглядом широко открытых глаз провожая отлетающую в небо душу. Его напарник лежал рядом, уткнувшись лицом в землю. На спине пограничника с левой стороны из-под лопатки расплывалось тёмное маслянистое пятно с характерным железистым запахом. Повторно набросив на себя отвод, Владимир нырнул в кусты, устремившись к секрету Ржавого, к которому подбирался враг.
– Хорошая машинка!
Выпустив в спину диверсанта полудюжину пуль, покинувших ствол в лёгким «пуком», Владимир проконтролировал падаль в голову и ласково погладил трофей, сразу же заменив в нём магазин. Ржавый до самого последнего момента не понял, что был на волосок от смерти, сообразив, что что-то не так, когда на него завалился японец, подстреленный Огнёвым.
– Следи за обстановкой! – рыкнул Владимир, ногой сталкивая подёргивающий конечностями труп с товарища.
Бу-э! На весь лес блеванул Ржавый. Впрочем, всем резко стало не до опорожняющего желудок погранца – со стороны лагеря диверсантов донеслись звуки активной перестрелки. Между тем и четвёртый убийца недолго пробыл живым, нарвавшись на злого, как собака, Синцова. Мало того, что жена рожает, а он тут чалится, изображая завтрак, обед и поздний ужин для мошкары, так ещё ушлый гад в черном прикиде пытался Пашу Исаева на тот свет отправить. По всей видимости,
Ефрейтор Синцов, чуть не всадил пулю в вылезшего из кустов лешего, вовремя опознав ощерившуюся в плотоядном зверином оскале рожу Огнёва. По заляпанной красными чернильными кляксами морде пограничника без труда угадывалось, что он совсем недавно убивал. Не убирая палец с холодящего кожу спускового крючка, Олег отвёл ствол в сторону, указав стрелку взглядом на бездыханный труп рядом с секреткой Павла. Кивнув, что всё разглядел и понял, Огнёв ловко растворился в ночной темени, вернувшись в родной сектор к раненому капитану, возле которого валялись на земле два использованных шприц-тюбика.
– У нас двое с концами, - коротко доложил Владимир, - ниндзя зачищены.
– Надо выдвигаться к лагерю, - несмотря на ранение, ловко накладывая на себя повязку, сказал капитал.
– Не думаю, - не спеша выполнять приказ, отрицательно качнул головой Владимир, сверкнув в ночи белой полоской зубов.
– Я…
– Тихо! – Владимир грубо перебил капитана, бледное лицо которого начало наливаться дурной кровью.
Недалеко сухо хрустнула ветка, следом мягко зашелестели прошлогодние листья. Активная стрельба в лагере диверсантов прекрасно скрадывала невесомый шум, но потомку волхвов и следопытов хватило малейшего диссонанса в общей какофонии, чтобы почувствовать неладное.
– Наденьте очки! – приказным тоном прошипел Владимир, засовывая пистолеты за спину и поудобнее перехватывая карабин. Руки, действуя будто сами по себе, в одно движение отстегнули клапан на чехле с лопаткой и кнопку хлястика на ножнах.
Быстро оглянувшись на капитана, он всё же пояснил:
– Они сами идут сюда. Бой в лагере – это отвлекающий манёвр.
Капитан молча повёл подбородком. Всё же дураком и самодуром он не был и в сложившейся ситуации легко принял старшинство младшего по званию, но явно более опытного стрелка. Иногда, как сейчас, следует делиться инициативой и ответственностью, тем более стрелок показал готовность к приёму её в собственные руки. Надев очки, благо с конструкцией забугорных мастеров он был знаком, капитан пальцем нащупал кнопку включения. Тёмный мир окрасился зеленоватой подсветкой.
– Трое, - шепнули сбоку, - на одиннадцать часов.
– Не вижу, - на выдохе скрипнул зубами капитан.
– Чёрт, - теперь уже Владимир заскрипел стоматологическим набором челюстей, интуитивно сообразив, что не один он такой в лесу уникальный, умеющий отводить взгляд. У противника тоже нашлись свои уникумы. – Следи за сектором…
Пригнувшись, практически распластавшись над землёй, Владимир нырнул за кусты, в районе которых упокоил первого диверсанта. Стрелять оттуда было неудобно из-за мелкой поросли орешника, зато ничего не мешало использовать сапёрную лопатку, чудесно зарекомендовавшую себя сегодняшней ночью.
Две смутные тени, в руках которых угадывались отнюдь не заскорузлые дубинки, прижимались к третьей в центре. Стоит зазеваться и тебя мигом нашпигуют свинцовыми «маслинами». Если за более высокие силуэты взгляд ещё цеплялся, то со «слепого пятна» соскальзывал сам собой. Недолго думая, Владимир метнул лопатку в центр качнувшегося «ничего». Как только теплый деревянный черенок соскользнул с ладони, Огнёв ласточкой прыгнул за выворотень, умудрившись в полёте выхватить из-за спины один из трофейных пистолетов и выпустить пару пуль в сторону троицы.