Золотая кровь

Зелинская Ляна

– И кто это мог быть?

– Мотив и возможность, хефе, – Морис назидательно поднял вверх палец.– Вот два столпа. Мотива я пока не знаю, а вот возможность была у любого обитателя дома, который имеет доступ к ключу и не боится такой большой и злой гадюки. Я бы побоялся. А ещё у того, кто знал, где эту гадюку можно достать, да и вообще разбирался в змеях. Так что, как я предполагаю, это не один человек. Заказчик находится не здесь, но в доме есть его сообщник – исполнитель. И он точно не боится змей. Как-то так мне это видится.

– Думаю, это мужчина, – задумчиво произнёс Виго.

– Возможно. Но я бы не стал недооценивать женщин, хефе, – ухмыльнулся Морис.– Яды и змеи — это по их части.

–

А заказчиком может быть тот, кто приходил в салон Паломы и заказал цветы, как думаешь?

– Вполне вероятно, но не факт

– Почему не факт?

– Письма с поэмами, цветы и… змея? Змея как-то сюда не вписывается.

– Почему нет? Вполне в духе какого-то ненормального.

– А если бы змея убежала? А если бы укусила того, кто её принёс? — начал перечислять Морис, загибая пальцы. – А если бы не укусила сеньориту Оливию? Знаешь, хефе, со змеями одни проблемы. Её надо где-то прятать, ждать ночи. Тут как-то много всяких препятствий, а результат не гарантирован. А эти психи, которые пишут такие стишки, они всё продумывают и готовятся. Им нужна торжественность и мрачность, знаковый день, обстановка и личное созерцание, в этом для них весь смак. Культ смерти, как красоты. Я ловил одного такого психа в Грюндленде. Он крал с кладбища букеты и присылал их своей возлюбленной, да не просто так, а только с женских могил, и первые буквы имён усопших складывалась в любовное послание. Что-то вроде «Умрём вместе, любовь моя!» И эти психи очень даже щепетильны в мелочах. Так что он скорее бы напал на неё в театре с ножом. А змея? Тут есть доля сомнений.

– Может, хотел просто напугать? — спросил Виго.

– Тогда зачем тащить такую редкую и злую змею? Тут либо хотели убить, но тогда почему так сложно? Либо напугать, но тогда зачем так сложно? Тут что-то не клеится, хефе. И, чтобы это понять, нам надо узнать, где такую змею можно найти в городе. Ведь всё может быть очень просто — этот человек имеет доступ туда, где они есть. И именно поэтому выбор пал на эту уруру. Случайность, не умысел. И эта уруру, или как там её, для нас самая лучшая улика. Но только ты никому об этом не говори. Змея и змея. Пусть все думают, что мы ничего не нашли. Что там говорил твой помощник — такая гадюка была у профессора? Так вот возьмём её башку и поедем туда утром.

– Хорошо, – произнёс Виго и добавил, чуть улыбнувшись. — А знаешь, Морис, вот я тебя слушаю и думаю, что внешность очень обманчива. Никогда бы не подумал, глядя на тебя, что ты с одного взгляда замечаешь такие неочевидные взаимосвязи. Ну и считай это комплиментом. Потому что я понимаю, что преступники тебя явно недооценивают, и это играет тебе на руку, так?

– Хе-хе, – Морис усмехнулся, явно польщённый, и ответил: – Ну, ты же меня быстро раскусил, так что не такой уж я и смышлёный сыщик. Но я учился у лучшего сыщика Грюнленда, а тот по одному зонту мог рассказать всё о его владельце. Ну, а если ближе к делу… Почему я всё же склоняюсь к версии убийства. Змею принесли не за пазухой, а вот в этой шляпной коробке. И если бы она сделала своё дело, то в этом бардаке никто бы и не заметил этого предмета. Ведь шляпная коробка в спальне молодой женщины более чем естественная вещь. Но… Вот, полюбуйся.

Морис взял в руки картонную коробку, обтянутую розовым шифоном, которую перед этим внимательно разглядывал. Крышка с одной стороны была прикреплена кусочком ленты, а с другой в ней была проделана небольшая дырочка. Морис подцепил шпилькой длинную шёлковую нить и продел в дырочку.

– И что это? — спросил Виго.

– Видел когда-нибудь ловушки для голубей? Ну, там старая кастрюля или чашка ставится на палку с одного края и под неё сыплется зерно, а к палке привязана нить. Как только голуби подобрались к зерну, дёргаешь, и ловушка

захлопнулась. А тут то же самое, но только не чтобы захлопнуть, а чтобы открыть. Дёргаешь за нить, и крышка открывается. Змея тяжёлая, поэтому коробка не сдвинется с места, крышка откроется, тянешь за край нити, и она вся оказывается у тебя в руках. Так ты можешь прийти глубокой ночью, открыть дверь украденным ключом, тихо поставить коробку, выйти за дверь и потянуть за нить. Тебе при этом ничего не угрожает. Ты запираешь дверь. Змея укусит сеньориту Оливию и уползает в окно. А кто там потом заметит коробку от шляпы и шёлковую нить в дамской спальне?

– Ты же заметил.

– Ну, мне повезло. Редко когда сыщик оказывается на месте преступления в момент преступления, – Морис ухмыльнулся, складывая нить в коробку от шляпы. – Она прицепилась к портьере у входной двери. Но расчёт был на то, что сюда прибежит множество людей, и коробку, и нить, всё это просто затопчут, отодвинут, смешают с другими вещами. Но в коробке остались змеиные чешуйки. И вот смотри…

Морис поставил коробку на пол, протянул нить, и её длины хватило как раз до галереи.

– А как ты понял, что коробка не принадлежит моей сестре? Тут ведь и в самом деле бардак, – Виго указал на разбросанные вещи и пятно на полу там, где змее отрубили голову.

Морис подошёл к шкафу и распахнул дверцы.

– Ты видишь у сеньориты Оливии хоть одну розовую вещь? И вон, кстати, шляпные коробки. Все они из салона Герреро, а эта от Луиджи Брен. Хотя сеньориту Оливию я, конечно же, спрошу о том, её ли это вещь, – Морис постучал по крышке коробки. — Но на первый взгляд, вывод именно такой. Монашка в борделе, хефе.

– Значит, это был продуманный и хладнокровный план?

– Да, хефе. Возможно, убийца рассчитывал, что змея уползёт в окно. Или, что все подумают, что она заползла в окно. Всё должно было выглядеть естественно. Разве тут кого удивишь змеями? Он просто не знал, что на окне сетка. И, возможно, не знал, что это редкая в городе змея.

– То есть змея — наша зацепка? — спросил Виго. — И, если бы не Эмерт, мы бы и не знали, что это какая-то необычная змея.

– А ещё коробка. Выясним, чья она. Уж явно она не от шляпки за пару сентимо. Надо её во что-то завернуть, чтобы никто не увидел, что она у нас. Пусть злодей остаётся в неведении. А теперь, хефе, надо допросить всех слуг. Но никто не должен знать, что мы тут выяснили. Ну и может сеньор Джулиан кого-нибудь поймал. Или пристрелил… Было бы неплохо.

*Бювар – папка для хранения почтовой бумаги, конвертов и корреспонденции.

Глава 24. Закон Айсберга

Ночь прошла в каком-то безумии.

Виго надеялся, что допрос слуг что-то прояснит, но он только всё запутал. Кто-то слышал шаги, кто-то видел какую-то тень, служанки-джумалейки были до того напуганы, что путались в рассказах и говорили противоположное. То они кого-то видели, то не видели, то слышали, то им показалось. Донна Виолетта истово молилась, дон Диего курил одну трубку за другой, и собак не могли успокоить даже телячьи отбивные.

Сеньор Джулиан заметил издалека человека, который влез по дереву в саду и спрыгнул за ограду. Но догнать его не смогли, а выпускать ищеек на улицу никто не решился. И сеньор Джулиан не смог попасть в беглеца — преступник был уже далеко. Хотя, возможно, он его ранил. Во всяком случае, так хвастливо утверждал сам сеньор Джулиан. Надо же было как-то оправдывать его ежедневные упражнения в стрельбе.

К тому моменту, когда над деревьями небо посветлело, Виго уже смотреть не мог на кофе и чувствовал, как в виске разрасталась такая знакомая пульсирующая боль.