Золотая кровь
Шрифт:
Эмбер подняла крышку и увидела, что внутри шкатулки лежит кошель с монетами, а рядом — чёрная бархатная коробочка.
— Не бойся. Открывай.
Эмбер осторожно взяла её в руки и открыла.
Внутри на белом атласе лежала подвеска. Большой каплевидный бриллиант прекрасной огранки и редкой чистоты. Эмбер подняла удивлённый взгляд на графа, и он произнёс, отвечая на её немой вопрос:
– А ты не думала, что всё может сложиться так, что тебе не придётся никуда уезжать?
– А такое возможно? — осторожно спросила Эмбер.
– Для меня в этом городе мало невозможного. Тут всё зависит от тебя. Что ты готова
Это был и намёк, и обещание. Граф осторожно прощупывал почву, и она понимала, к чему он клонит. Его амантэ уже слаба, а в Эмбер он увидел новую возможность. И сейчас она для него была, как мустанг, которого нужно оседлать, хотя это и было рискованно. Вот для чего этот бриллиант и намёки графа на будущую спокойную жизнь в Акадии — всё это, как лассо, которое укротитель вращает в своей руке, решая, в какой момент набросить на шею лошади.
Он ждёт, что она заглотит наживку. Он уверен, что она её заглотит. И она должна сделать вид, что всё идёт по его правилам.
– Всё, что потребуется, Ваша светлость, – ответила Эмбер, чуть наклонившись вперёд и изображая заинтересованность.
Она коснулась пальцами бриллианта, чтобы он увидел на её лице алчность и желание обладать этой драгоценностью, ведь граф ждёт от неё именного этого. Его светлость всех женщин меряет одной меркой — они продаются. Кто дороже, кто дешевле… Но ведь такой бриллиант стоит целое состояние. Какой щедрый подарок, надо же! Неужели он во столько оценил её воровские таланты? Его светлость пошёл с козырей, интересно, почему?
– Ну что же. Посмотрим, насколько ты хочешь этого, – произнёс граф, удовлетворившись её ответом, и, указав рукой на коробочку, добавил: — Наденешь его на фиесту. И в следующий раз не приходи ко мне с этим лицом младшего клерка. Тебе оно не идёт.
Он достал из стола конверт из крафтовой бумаги, положил на стол и подтолкнул к Эмбер одним пальцем.
— Вот, держи.
Так вот зачем графу перчатки… Не хочет оставлять никаких следов.
– Что это? — спросила Эмбер, глядя на конверт.
– Неважно, что это, – ответил граф, не сводя с неё глаз. — Важно, что ты должна с этим сделать.
– И что я должна с этим сделать, Ваша светлость? — спросила она, мгновенно отзеркаливая готовность служить.
– Ты возьмёшь этот пакет с собой в Вилла Бланко и спрячешь в комнате сеньориты де Агилар.
– Которой из них? — спросила Эмбер, не выдав своего удивления.
– Оливии де Агилар, – уточнил граф. — В день перед фиестой. И смотри, чтобы никто не нашёл это раньше времени. Всё должно быть похоже на то, что она сама это спрятала, ты понимаешь?
– Более чем, Ваша светлость, – ответила Эмбер и, быстро взяв конверт, убрала его в сумку.
– Сделаешь всё, как надо, и мы всерьёз поговорим о твоём будущем, Эми, – произнёс граф, делая упор на её имя. — Ты же понимаешь, что можешь не быть воровкой? Жить в достатке… Ты достойна большего. Гораздо большего. Подумай об этом.
– Благодарю, Ваша светлость, за доверие и возможности. Постараюсь его оправдать, – пробормотала она, изображая смущение.
И внезапно подумала, что в такой же ситуации с сеньором де Агиларом она бы смутилась по-настоящему. Да что там, она бы сквозь пол провалилась от такого подарка и подобных намёков. Как странно, что с графом она не испытывает ни малейших эмоций, и изображать
И почему-то так некстати представила сеньора де Агилара на месте графа, в этой комнате, и в этой ситуации, и почувствовала, как уши и щёки краснеют от неловкости.
О, Лучезарная! Это ещё что такое!
И следом пришла мысль, а что сейчас происходит в Вилла Бланко? Почему-то захотелось вновь оказаться в кабинете, где сеньор де Агилар собирал своё устройство, и ощутить тишину, безопасность и… что-то ещё. Какое-то внутреннее спокойствие, которое царило там, когда сеньор де Агилар был увлечён работой.
Неужели она соскучилась по особняку? Только этого не хватало!
Эмбер быстро выгребла всё из шкатулки и ещё раз рассыпалась в благодарностях перед графом.
Когда всё было оговорено, она покинула комнату в сопровождении служанки. И, даже уходя, чувствовала спиной изучающий взгляд Его светлости. Монеты графа ощущались в кармане приятной тяжестью, и на душе тоже была тяжесть, но только совсем не приятная.
Его светлость ведёт двойную игру. Нет, может быть, даже тройную! И, может быть, эта змея в комнате сеньориты Оливии его рук дело! Ну ладно, украсть бриллиант, но подбросить змею женщине? Хотя… это, пожалуй, в духе сеньора Морено. Но почему змею подбросили именно Оливии? И что это за конверт?
На ощупь в нём явно были бумаги. Что это за бумаги? Граф запретил ей вскрывать конверт и читать их. Но не этот конверт беспокоил Эмбер, а то, что в другом кармане у неё лежала жемчужина Тибурона, которую нужно было тоже… доставить сеньорите Оливии де Агилар и подменить ею настоящее украшение. Да так, чтобы она не заметила подмены.
Какое совпадение!
Но почему вдруг всем понадобилась сеньорита Оливия? Интересно, и чем же графу так насолили Агилары?
Она спускалась по лестнице, вспоминая, в какой ложе заседал граф в сенате, но едва достигла первого этажа, как навстречу ей из коридора прямо из темноты вышла амантэ графа, которую Эмбер узнала по аромату духов ещё до того, как увидела. Сеньора Кэтэрина, с которой она сегодня встретилась в сенате, решительно преградила ей дорогу, остановившись на ступеньках лестницы.
Она прислонилась плечом к стене и скрестила на груди руки, недвусмысленно давая понять, что им нужно поговорить. На ней было надето элегантное домашнее платье с запахом из бархата винного цвета, волосы уложены без помпезности, низким валиком у шеи, и лишь пара прядок кокетливо спускалась на плечо. И даже губы были лишь чуть тронуты помадой, ровно настолько, чтобы казаться естественными. Но Эмбер с первого взгляда поняла, что вся эта естественность стоит Кэтэрине огромных усилий. Она уже немолода, и, судя по теням под глазами, которые тщательно маскирует пудра, она голодает. В том смысле, в котором голодает эйфайр, не способный насыщаться чужой энергией. Хотя, в отличие от Эмбер, она может себе позволить не скрывать цвет своих глаз.