Золото красных
Шрифт:
Марь Пална проницательно отметила внезапную и необъяснимую смену настроений и решила "опускать занавес", легко соскочила с подоконника, тихо осведомилась:
– Я пойду?
Мастодонт вроде поначалу и не услышал, затем будто вынырнул на поверхность реального из глубин времени и, запинаясь, пробормотал:
– Да... иди... конечно... потом договорим...
Секретарша исчезла. Предправления вскочил, подбежал к сейфу, прижался лбом к холодной стали, обеими руками обхватил сейф за боковины, будто возжелал обнять махину, рывком стронуть
В неприметном особняке в мешанине переулков центра, скромном снаружи и роскошном внутри, предстояла встреча с представителем братской партии. Гостиная с лепными медальонами и крашеными в цвет лаванды стенами безупречной гладкости ожидала гостей.
Первыми вошли Черкащенко и Сановник. Сели за уставленный яствами стол. Хотя Сановник был намного моложе Мастодонта, странное сходство проглядывало в их разных лицах. Сановник разлил минеральную по фужерам, принялся жадно пить.
– Синдром обезвоживания, - меланхолично ввернул Мастодонт.
– Было дело, - не стал оправдываться Сановник.
– Схема простая... наши братья регистрируют торговую фирму - форин трэйд и все такое... мы продаем им оружие по бросовым ценам, затем они его перепродают на Западе по рыночным, разницу на наши счета и немножко им, на сытую жизнь и пропаганду марксизма...
– Все это делалось уже сотни раз, - заметил предправления.
– Разумеется, - согласился Сановник, - но наши сотоварищи по идеологии часто такие бестолковые, сущие дети, непременно напутают... на той неделе наш польский друг приволок шестьсот тысяч... на черта они нам здесь?
– На красивых женщин, - подсказал Мастодонт.
– Этого хватает и бесплатно, - разъяснил Сановник, - дамы как бы авансируют тело могущественным кавалерам в преддверии будущих благ...
– Как правило, призрачных, - выказал осведомленность Мастодонт.
– Как правило, - не стал возражать Сановник.
– Однако, вернемся к делам... кредитование, проводки денег, финансовая отчетность - по вашей части.
Мастодонт кивнул.
Двери гостиной распахнулись, вошел маршал авиации и крохотный человечек с бегающими оливковыми глазенками - скорее всего представитель братской партии.
– Какие люди!
– Закричал маршал, мужчины обменялись рукопожатиями, никто б не усомнился - знают присутствующие друг друга тысячу лет.
Четверо расселись за столом, вышколенные официанты-унтеры, а может и младшие офицеры - обслуживали споро и бесшумно.
Представитель братской партии кивал, как китайский болванчик, маршал методично насасывался коньяком, Сановник нашептывал в уши присутствующих свои соображения.
Наконец, осовевший маршал отвалился от стола, облапил худосочного представителя братской партии, сказал наставительно:
– Что ж ты такой костлявенький... прямо призрачный... не кормють?.. Ты тут поешь! Вишь!
– Маршал метнул пухлую кисть к центру стола.
– У нас
– Сановник остерегающе зыркнул на хмельного вояку, и маршал враз заткнулся, сник, опустив плечи и безвольно свесив руки, с ужасом припоминая, как генерал-полковника Лаврова впихнули в дурдом да еще в смирительной рубахе.
Чахлый представитель братской партии уродился скорее всего человеком не только хлипким, но и злобным - впрочем, малопочтенные качества эти часто сопутствуют друг другу - потому что прожег маршала пренебрежительным взором и ехидно уел, коверкая слова:
– Плехо? Такой болшой чиловъек, - похлопал по впадине под ребрами, намекая на оплывшую гору маршальского брюха, - а не... не...
– тут представитель не нашел нужных слов и постучал себя по лбу костяшками жалкого кулака.
Маршал счел за благо не встревать, не напарываться на международный скандал и... прикинулся в дым пьяным, даже лобастую башку свесил на плечо, хотел и пасть раззявить для пущей убедительности, но решил, что уж это слишком.
Сановник миролюбиво оглядывал отключившегося военачальника: сильно пьющие никогда не вызывали тревоги властей, не то что трезвенники или, хуже того, люди себе на уме.
Мастодонт отвел Сановника к камину. Представитель наворачивал ложкой черную икру, предвкушая мысленно, ка расскажет на далекой родине, бьющейся в тенетах распроклятого капитализма о чудесах невиданного и, поразительно!
– бесплатного изобилия. Маршал натурально дремал.
Мастодонт кивнул на маршала:
– Он-то зачем?
– Его ведомство товар отгружает...
– Сановник подумал, заметил проникновенно.
– Какие у них радости? Жена стопудовая... дочки - подстилки майорского состава, сослуживцы дуболомы... пусть хоть напьется в охотку...
Мастодонт решил, что время пришло, допил вино - недурное божоле поставил бокал на мрамор камина:
– На правах старшего товарища...
– не без презрения глянул на представителя, на бескровных губах борца налипли черными точками икринки, казалось нагадили огромные мухи, - держу пари, сегодня ночью вы развлекались.
– Угадали, - подтвердил Сановник.
– Хотите скажу с кем?
В глазах Сановника мелькнул испуг.
– Скажите.
Мастодонт по-детски осведомился:
– А что мне за это будет?
– Внеочередная поездка в Париж, инспекция нашего Евробанка. Совершенно серьезно предложил Сановник.
– Устал я мотаться, надоело, - искренне признался Мастодонт.
– Как приедешь, как дорогие соотечественники опрокинут тебе на голову ушат дерьма, что копили весь год... кто чью жену... кто чьего мужа... кто сколько украл... кто в тряпках субординацию нарушил...
– Так кто же?
– не обращая внимание на "лирику", нажимал Сановник.
Мастодонт молчал.
– Вы не шутите!
– с облегчением выдохнул Сановник.
– Вы ба-а-льшой шутник. Все знают.