Золотое дно (сборник)

Личутин Владимир Владимирович

ведь ты меня без света оставил?» А он и гарчит: «Не

тебя же буду спрашиваться. Ты свет жгешь, я не про­

веряю, как жгешь, а плотишь, как за лампочку». Так

неделю без света сидела. Вот как над вдовой-то изгаля­

ется всякий. А на памятник триста отвалил, прихиль-

ник окаянный. Знали бы люди, какой он мучитель. Мне

262

бы

от него и этакой крохи не взять, лучше с голоду

сдохну, — мать заплакала беззвучно, слезы непроше­

но пролились по щекам, глаза заплыли и ослепли от

влаги.

— Ну вот, расстроил тоже мать, тюх-тюлюх, — ска­

зал укоризненно дядя Кроня.

— Сама ведь расстроилась. Никто и велел...

— Ну ладно, ты поди. Обещался на могилу к б а ­

бушке, так поди.

Чтобы дойти до кладбищ а, нужно было миновать

весь городок с деревянными типовыми домами в два

этаж а, каменной рыжей баней в черных разводах, при­

земистым банком, похожим на кургузого белого жука,

тощим ветряком у больницы и запущенным оврагом

посреди Слободы, на дне которого, наверное, с сотво­

рения мира копятся в мутной болотной воде ржавые

обручи, Негодные ведра и битые склянки, кирзовые са­

поги без подошв и драные женские башмаки с толсты­

ми резиновыми каблуками, а на коричневых торцах

старых свай сидят большие пятнистые жабы. Городок

не менялся, разве чуть высветлился, обшитыми калевкой

домами, и, пройдя улицами, лохматыми от пыли, мож ­

но было легко представить свое детство, и только лю ­

дей, которые встречались, уже трудно было узнать.

Геля шел по Слободе как-то бочком, уставясь в выго­

ревшие половицы мостков, пока не окликали его. П ри­

ходилось невольно останавливаться, вести разговоры,

и чем дальш е Геля шел по Слободе, тем больше ока­

зывалось знакомых, со всех сторон только и доноси­

лось: «Здрасьте!», «С приездом!», «Надолго ли?»... З н а ­

чит, не раствориться, не забыться ему в родном город­

ке, пока смерть не возьмет свое, а после нее — тусклое

забвение.

Велика сила внушения: сначала мимолетно подумал

о смерти, потом нашел ее в облике черной, как холера,

собаки с желтыми бровями на угрюмой морде и уже

не мог отвязаться от печального слезливого взгляда...

Ему бы сразу рассказать об этом матери и дяде Кроне,

и все бы вскоре забылось, но Геля постеснялся открыть­

263

ся, подумал, что его засмеют, скажут — эко дело*

собака покусала, поболит и перестанет, и вообще,

х ва­

тит выдумывать всякую ерунду. Но ведь никто не ви­

дел этого тоскливого взгляда слезящихся собачьих глаз,

и когда он всплывал неизвестно откуда, боль в ноге

поднималась выше колена, и Гелю начинало знобить.

Неожиданно он почти уперся лбом в крутую широ­

кую грудь, а подняв глаза, несколько опешил, увидев

сытое породистое лицо с тугими, чуть приспущенными

на воротник рубашки щеками и выпуклыми эмалевыми

глазами, которые умели смотреть поверх людей, словно

бы не замечая их. Сначала Геля как бы сробел и от­

шатнулся, но Астафий Иванович Комаров по прозвищу

Грымза — бывший директор школы — равнодушно по­

смотрел поверх Гелиной головы и прошел мимо. А Ге­

ля растерянно глядел в его неподвижную сильную спи­

ну и покачивающиеся женские бедра, ловя себя на том,

что по-прежнему робеет перед Грымзой.

Он вдруг снова увидел себя маленьким пятиклаш ­

кой с постоянно хлюпающим носом, в овчинной шапке

с обкусанными тесемками и в ботинках, побелевших

от снега. Уже стояла зима, морозы доходили до соро­

ка, а мать в тот год так и не сумела справить всем

шестерым валенки, и Геля почти до января ходил в шко­

лу в ботинках. Он пропускал уроки физкультуры, и Л и ­

зу Чудинову вызвали в школу.

Мать стояла у порога жалкой просительницей, ей

пора было бежать на дойку, и она про себя подумала,

что вечером выпорет Гельку, чтобы не баловал, но по­

чему-то в ее глазах стала копиться влага. Она тут же

вспомнила о своем вдовьем одиночестве и, скрепляя

свою душу, чтобы не разреветься, стала оправдываться

едва слышно простуженным голосом:

— Вы простите его, Астафий Иванович, у него к а ­

танок нету на лыжах кататься. Ему в школу-то не в

чем ходить, а не то на физкультуру эту.

— Не поверю, чтобы нельзя было валенки приоб­

рести. Невелики деньги и стоят, — ответил тогда дирек­

тор. И сразу горький комок осел в горле у Л изаветы

Чудиновой, и, наливаясь к Грымзе презрением обиж ен­

ной судьбой женщины, она закричала вдруг осипшим,

но далеко слышным голосом:

— Где вам понять-то, сволочи! Заж рались, в тылах

264

•отсиделись! Вон зад-то наростил — шире бабьего. На-

ших-то мужиков на войне поубивало. «Не по-ве-рю,

чтобы ва-лен-ки нельзя было купить», — передразнила

она Грымзу и заплакала в голос. — Ужо отольются вам