Золотое дно (сборник)
Шрифт:
Григорием Петровичем Тараниным. С последним я про
жила до настоящего времени, т. е. до мая сего года.
В мае мой муж Григорий Петрович приехал с Мурма-
на, с того времени пошла разруха, несогласие про
между нами. И, наконец, около 20 июля ушел из моего
дому во свою бывшую хату к неродной матери и за по
следнее время начал носить из моего дому мои собст
венные вещи, а именно: 1). Два медных таза. 2). Теле
гу, хомут, дугу, косу для покоса, башлык, лошадь
забрал, каковая принадлежала, пол-лошади, мне. Все
вышеупомянутые вещи моим мужем взяты нахалом.
Между тем, добавлю, мой муж несколько раз бил меня
очень и несколько раз угрожал лишением жизни. А обо
рониться я не в силах, как женщина против мужчины.
Потому прошу Советскую власть и милицию принять
соответствующие меры. Принадлежащие мне вещи, взя
тые Григорием Тараниным, возвратить мне и не допу-
2 Золотое дно
33
жизни с мужем».
Однажды Коля База, уже после армии, спросил у
матери, когда все понимать стал: «Гришка-то, мама,
отчего от тебя ушел?» — « А давнее дело, сынок. Про
слышал, что папашу моего кулачить хотят, вот и по
боялся за свой авторитет. Меня-то ограбил, разбойник,
да и папашу под тюрьму подвел, донес на него. В тот
год золото как раз собирали, просили сдавать добро
вольно, а кто таил, тех пугали. Гришка на чем-то со
шелся с Ваней Тяпуевым, он о ту пору милиционером в
деревне был, ну и докладал, что у старика Якушкина,
моего отца, значит, золото видел. Приходили, спраши
вали, а папаша-то взмолился: какое золото, говорит, мы
из самых бедняков. А золото у него и всамделе было,
годов тридцать копил, хотел невод да новый карбас
справить. Он в горшок его положил да в бане и при
прятал. Отца — в сельсовет да там сколько-то подержа
ли, тюрьмой пугнули, он и не стерпел. Повел Ваню
Соска в баню да и выдал горшок. А потом как заревгл
слезами... Я век живу, а не видывала, чтобы так мужи
ки плакали. А баню с той самой поры золотой зовут.
Золота баня да золота баня... Ему палось счастье-то,
Гришеньке, слезы мои не отлились. Ну и пусть живет,
красуется».
« А я Зинку не предам. Пускай и краше есть, пускай
Галька Селиверстова мордой крашеной выхваляется, но
я Зинку не предам,— рассудительно думал Коля База,
наполняясь к женщине любовью и жалостью.— У Зин
ки будет муж, у парней отец. Хватит кобелить, всех де
вок все одно не проверишь».
Налетом, саженными шагами влетел
прохладных сумерках наткнулся на мать, непривычно
припал к ее морщинистой шее, погладил по пепельным
паутинчатым волосам, удивляясь себе и волнуясь, потом
так же без слов убежал в избу, полный сил и лихора
дочного возбуждения.
4
Сашке Таранину хотелось бы рубаху белую нейло
новую надеть да с парнями по деревне пошататься, по
ка на море штормит, а то, как стихнет да пойдет рус
31
ко когда свежего человека увидишь.
Норовил Сашка сбежать, но только баба Поля над
душой стояла: выгоревшая вся и сухая, как мутовка
для киселя, три юбки болтаются по-цыгански вкруг ро
гатины ног, щеки присохли к скулам и рот ввалился,
но в круглых совиных глазах живет постоянный смех.
Нынче баба Поля по самую грудь мокрехонька, даже
сивую голову с крохотной косичкой умудрилась промо
чить: возится старуха у ванны, моет пустые бутылки,
которые скопились за год. Раз в летний сезон заходит
в Вазицу лихтер специально за стеклотарой. Вот и
нынче обещался прибыть — в рыбкооп звонили из Ар
хангельска,— а потому вся деревня сегодня мыла по
рожнюю посуду, которая копилась на чердаках, пове
тях, а у Тараниных — прямо на замежке у гряд, в
больших фанерных ящиках. Это зятья да сыны как на
едут, так и насыплют посуды, словно у себя дома в
больших городах им выпить не позволят.
— Куда стропалишь?— косила она зорким глазом и
стирала тыльной стороной ладони мокроту под носом.—
Вина сколь выжорали. Ты ловчей складывай-то, лов
чей.
Сашка во второй воде полощет бутылки и пихает их
в мешки. Они неровно лезут, звеня боками, оседают, ме
шок шевелится, и кажется, что в нем сидит скрюченный
человек.
— Не пили бы, так и на хлеб бы не было. А тут и
на масло хватит,— откликнулся Сашка, невольно пока
зывая два лопатистых зуба, которые не может прикрыть
верхняя короткая губа.
Грех для Сашки эти зубы, оттого он чаще всего
молчит, смотрит на людей исподлобья большими ко
ровьими глазами, в которых застыли обида и упрямст
во. И, может, по этой причине, когда Сашка остается в
одиночестве в своей боковушке, он часто глядится в
круглое карманное зеркальце и, расшатывая передние
резцы, мечтает, что, когда заведутся у него свои де