Золотое дно (сборник)

Личутин Владимир Владимирович

по сто граммов старого хлеба и плеснули в чашки к а р ­

тофельного супу, покровитель начал кормить его с

ложки, нависая над Кроней мосластым широким телом,

а пустой левый рукав бязевой рубахи бесплотно и ще­

котно ложился на Кронину грудь.

Солдатову внезапно захотелось есть, его разд р аж а­

ло, как медленно, подставляя под лож ку кусок хлеба,

подносит ее покровитель, и Кроня, выхватив чашку,

стал пить жидкий суп через край, обливая подбородок,

шею

и как-то тревожно и опасливо оглядываясь вокруг.

— Ну, мальчик, очнулся? — незлобиво сказал по­

кровитель и обтер Кронину шею пустым рукавом, кото­

рый, наверное, заменял полотенце.— Р аз очнулся, при­

дется продолжить одиссею. А для многих она уже кон­

чилась, да-да, мой мальчик, позволь мне так тебя н а­

зывать. Здоровее были люди, но кончились, потому что

не им, а тебе суждено жить. Потому что у каждого

есть своя становая ж ила, есть такая ж ила в человеке,

но где она, никто не знает. А есть... — Однорукий по­

кровитель еще что-то долго говорил, смешно шевеля

мохнатыми бровями; казалось, что и брови пытаются

что-то сказать свое, но лишь беззвучно играют на мор­

щинах лба.

Кроня подогнулся в коленках и, не слушая, что го­

ворит сосед, осторожно повалился на бок, заглуш ая в

себе боль и голод. У восемнадцатилетнего Крони не

было прошлого, а было лишь настоящее. И в свои во­

семнадцать он уже безразлично принимал чужую

смерть, потому как этих смертей было столь много, что

они не волновали закаменевшую душу, были посторон­

ними и какими-то ненастоящими: словно недвижных

людей ненадолго вынесли из школы, чтобы только н а­

кормить и привести в порядок. Но сейчас Кроня не мог

себя представить мертвым: он очнулся, и соки жизни

уже будоражили его.

— Человек не знает, что управляет им, — все гово­

рил однорукий, и Кроня подумал, что он, наверное, или

бывший поп, или учитель. — Случается ж е так, боже

мой: от пули ушел, из моря ледовитого выплыл, д аж е

из самолета выпал и уцелел, а однажды., шел босиком

по своему двору, — может, двадцать лет не видал дом и

по траве босиком не ступал, а хочется походить по ней

210

голой ногой, — а тут и возьмись ржавый гвоздь: ногу

наколол — и никто уже не спасет... Вот как тут понять,

а? — спросил однорукий, но Кроня промолчал, потому

что он еще не умел размыш лять и не было к этому осо­

бой охоты. Сосед покряхтел и вплотную ласково при­

валился к парню: он дышал с хрипотцой, что-то внутри

у него булькало,

переливалось и посвистывало, и Кроня

подумал, что так, бывало, спал отец Спиря после по­

коса. ^ Б язевая рубашка соседа согревала спину, и р а ­

неный, лежащ ий справа, тоже отдавал часть своего

тепла, но Кроня все не мог согреться и усмирить круп­

ную дрожь и всем телом ж ался к чужой горячей коже.

А через неделю — да-да, это было, пожалуй, через

неделю — раненых рассортировали последний раз. Ко­

стлявый унтер приказал встать и тех, кто не мог под­

няться, убивал, как больных усталых лошадей: выстрел

в ухо. Кроня Солдатов посторонне смотрел на происхо­

дящее, и вдруг взгляд его столкнулся с глазами кост­

лявого унтера, тот засмеялся, показывая крепкие ж ел ­

тые зубы, и что-то сказал врачу, который безучастно

стоял в дверях.

Странная игра началась, и бессловесной игрушкой

в ней волею обстоятельств стал Солдатов. Выстрелы

приближались к нему, а Кроня безучастно леж ал, будто

желанно ожидая смерти. Порой он переводил взгляд

на однорукого, тот стоял навытяжку, закаменев суту­

лой спиной, и только лицо с большими ушами, дольны­

ми морщинами на щеках и войлочными бровями напря­

женно жило и мучительно вздрагивало, потому что

этот человек понял разговор и сейчас знал что-то, не­

ведомое другим.

Внезапно босыми жесткими пальцами правой ноги

он больно ткнул Кроню в бедро и сказал едва слышно

одними губами:

— Ну вставай же, мой мальчик, иначе твоя одиссея

кончится, не начавшись, и мне будет обидно за твою

юную жизнь... Ну шевелись! — вдруг закричал он не­

терпеливо и зло, а лицо покрылось влажной бледностью

и глаза испуганно и потерянно метнулись по зале.

Кроню это лицо смутило и взволновало, а костля­

вый немец, легко сутулясь, неспешно и как бы обречен­

но придвигался к нему, и ободряющая улыбка — мол,

держись, ведь умереть так просто — жила на его де-

211

реббнском йеснуШчатом лице. Эта улыбка испугала

Кроню, и он внезапно подумал, что смерть действитель­

но пришла за ним. И видя ее в лицо, ощущая ее зноб­

кое тяж елое дыхание, он попятился по осклизлой соло­

ме в самый угол и, цепляясь пальцами за влажную

ш тукатурку стены, стал косо приподниматься, будто

собирался влезть на стену и нащупывал ладонями вы ­

боины, искал, куда удобнее поставить ногу. Так, при­