Золотой век
Шрифт:
— Не в меру, девка, ты любопытна.
— Неужели и взглянуть нельзя?
— Нечего там смотреть. Узоров никаких нет.
— Батюшка, голубчик, дозволь осмотреть мне княжеский дом, — не унималась молодая девушка.
— И думать не моги.
— Да почему же!
— Не моги, говорю, и думать! — грозно крикнул на Танюшу Егор Ястреб.
— Ну, ну, не надо… чего кричать?
— Не кричать на тебя надо, а бить!
— За что?
— А за то, не суй свой нос там, где
Ругая и угрожая Тане, старик Егор Ястреб думал, чем отучить молодую девушку от любопытства, но он ошибся. Этим он еще больше возбудил в ней любопытство. Таня дала себе слово как-нибудь проникнуть в княжеский дом и все узнать. Но так как туда проникнуть, как уже сказано, было довольно трудно, то она решила действовать по-другому.
И вот однажды, в лунный поздний вечер Таня, крадучись, вышла из своей девичьей горенки и направилась в сад.
Окно угловой горницы, за железной решеткой, выходило в сад и невдалеке от этого окна стояла высокая, кудрявая липа.
Таня еще маленькой научилась ловко влезать на высокие деревья; росла она на деревенском просторе без всякого надзора и выросла бойкой и сильной девушкой; как ни будь дерево высоко, влезть на него для нее не составляло труда.
Таня ловко влезла на липу, с которой ей хорошо было видно окно за железной решеткой.
Так как вечер был лунный, то ей не трудно было видеть и то, что делается в горнице..
Молодая девушка пристально посмотрела в окно той запертой горницы, которая ей представлялась такой таинственной, загадочной.
Она теперь твердо была уверена, что в той горнице кто-то томится в неволе, но кто именно — не знала.
Тане видно, что в окно кто-то смотрит: ей ясно видно бледное, истомленное, но красивое лицо молодого человека; как печально он смотрел своими выразительными глазами.
— Какой молодой да красовитый… Сердечный… Мне жаль его! Чем он заслужил такую немилость князя? Легко сказать, равно колодник, в неволе томится. Уж не он ли и есть дружок сердечной княжны Натальи Платоновны? — так подумала молодая девушка.
Любопытство ее было удовлетворено только наполовину: Тане непременно хотелось узнать, поговорить, кто это томится в заключении, чем «молодой красавчик» навлек на себя гнев князя? Он ли возлюбленный княжны?
Таня, никем не замеченная, сошла с дерева и вернулась в свою горенку. В княжеской усадьбе все давно крепко спали.
Но молодой девушке было не до сна; она обдумывала, как проникнуть в княжеский
Но как ни обдумывала Таня, как ни ломала свою любопытную головку, ни к какому выводу не пришла и волей-неволей принуждена была ждать случая, который поможет ей удовлетворить любопытство.
— Если это возлюбленный княжны, то надо ему непременно помочь, из неволи его освободить во что бы то ни стало… Княжну я крепко люблю и уважаю и всегда рада сделать ей приятное, — таким размышлениям предавалась молодая девушка.
XLVII
У одного из важных сановников императрицы Екатерины II блестящий бал.
Дом-дворец сановника горит тысячами огней. Роскошная отделка дворца, роскошные костюмы гостей, многочисленных и важных. Среди гостей немало находилось и влиятельных.
Ждали императрицу, но она, по причине легкого нездоровья, не могла осчастливить своим присутствием этот великосветский бал.
На бал получил приглашение и князь Полянский с дочерью.
Красота и грация княжны Натальи Платоновны затмила всех великосветских красавиц.
Золотая молодежь просто не могла оторвать своих глаз от княжны.
Она была царицей бала.
Великосветские девицы и их нежные маменьки готовы были лопнуть от зависти, так неприятно было им то преимущество, которым пользовалась княжна Наташа.
— Посмотрите, посмотрите, как увивается наша молодежь около этой княжны-«москвички», — с завистью и злобою говорит одна великосветская дама, мать шести взрослых дочерей, другой, у которой тоже было изобилие в дочерях, показывая ей на княжну Полянскую.
— Да, да, удивляюсь…
— Скажите, что привлекательного молодежь нашла в этой москвичке?
— Ну, положим, привлекательное у нее есть…
— Что, скажите?
— А миллион, который дает за ней отец…
— Ах, да… ну, до этого молодежь падка. А то ведь наши дочери нисколько не хуже этой москвички-княжны, не правда ли?
— Без сомнения… Моя Олечка в несколько раз красивее этой княжны.
— А моя Мари, разве чем ей уступит? Разве только тем, что за ней я не могу дать миллиона.
— И я тоже…
— А миллион, моя милая, много значит.
— Еще бы…
— Видите, видите, к ней подходит Потемкин.
— Да, да…
— Как он жадно смотрит на москвичку своим одним глазом. А другой-то глаз у него вставлен, вам, надеюсь, это известно?
— Еще бы, еще бы.
— Смотрите, она ему глазами делает.
— Неужели?
— Смотрите, как кокетничает…
— Попробуй только сделать это моя дочь.
— И моя тоже…