Золотой ворон
Шрифт:
Он сказал это с легким юмором, но Жан подумал о табличке с записями, висевшей на двери кабинета Джосайи Смоллза в Эверморе. Любой, кому нужны были лекарства, помимо немедленного лечения от травмы, должен был подать письменную заявку, и Джосайя одобрил бы ее, если бы проявил милосердие. Ибупрофен всегда был его любимым средством, каким бы бесполезным он ни был. Жан знал, что у него в запасе были более сильные таблетки, но по большей части они были припасены для самого Рико. Жан предположил, что нянчиться с остальной командой было нецелесообразно, поскольку Вороны постоянно получали травмы. Конечно, не стоило тратить лекарства
Он невольно вспомнил о таблетках, которые Эбби Уинфилд давала ему в Южной Каролине. Название было слишком длинным и сложным, чтобы запомнить его, но Жан помнил, как легко оно проникло в его сознание и отправило его в нирвану. Жан не стал задумываться о том, как легко Эбби дала его кому-то, кто даже формально не был ее проблемой, и кто ни разу не поблагодарил ее за беспокойство.
В груди у него что-то кольнуло, предупреждая, что не стоит возвращаться к Воронам.
– Почему?
– это был слишком опасный вопрос, чтобы его задавать, особенно когда речь шла об Эдгаре Алане.
– Я пошутил, - сказал Ксавье, когда молчание слишком затянулось. Он больше не улыбался, и Жан понял, что лучше не встречаться с его испытующим взглядом. Через некоторое время Ксавье убрал баночку, сделал ему знак и отвернулся.
– Посмотри. Эмма, Мэдс, - позвал он, и первокурсницы немедленно прервали свою болтовню, повернувшись к нему лицом.
– Девочки, у вас есть с собой ибупрофен?
– Извини, оставила в своем шкафчике, - сказала Эмма Свифт, но Мэдлин Хилл уже рылась в сумочке, которую она захватила со стадиона. Баночка, которую она достала, была тоньше, чем та, что была у Ксавье, но даже через три тренажера между ними Жан смог разглядеть подходящую цветовую гамму. Она протянула ее, и Ксавье демонстративно пробежал глазами по этикетке.
– Спасибо, - сказал он, возвращая ее.
– Не мог вспомнить, каждые четыре или шесть часов.
– О, конечно, - сказала Мэдс, убирая его обратно.
Ксавье приподнял бровь, глядя на Жана, безмолвно, но безошибочно Видишь? это никак не повлияло на то, как у Жана скрутило живот. Ксавье дернул подбородком.
– Пройдем со мной секундочку, - сказал он, и Жан не имел права отказывать ему. Пересекая комнату, они привлекли к себе пару любопытных взглядов, но все же беспрепятственно добрались до фонтанчиков с водой на другом конце комнаты. Ксавье быстро отпил, прежде чем снова протянуть лекарство.
– Вот, - сказал он.
– Оставь это себе. Я куплю еще вечером.
Жан не мог остановиться, и даже сам услышал в своем голосе раздражение:
– Так просто.
– Было слишком поздно брать свои слова обратно, а проницательный взгляд Ксавье говорил о том, что тот не собирался спускать это с рук.
– Ты просто пойдешь и купишь еще, как будто это пустяк.
– Ничего страшного. Это лекарство, отпускаемое без рецепта. Купил в продуктовом магазине за пару баксов. С чего бы кому-то думать дважды, прежде чем брать его с собой?
– По-видимому, это был риторический вопрос, потому что Ксавье, не дожидаясь ответа, продолжил: - Если честно, мне немного не по себе от того, что ты так взбесился из-за этого. Что, черт возьми, тебе давали, когда ты растянул поясницу?
Жан потрогал свои бинты. Его взгляд невольно скользнул по обнаженным предплечьям, но предательские синяки и следы оборванных ремней давно исчезли. Остались только сердитые
– Ничего, - наконец сказал он.
Лицо Ксавье стало угрожающе пустым.
– Еще раз?
– Это была не их проблема, - сказал Жан.
В мгновение ока он снова оказался в темной комнате Рико, и в горле у него было так много крови, что он едва мог дышать. Он непроизвольно дотронулся до своей головы, ища места, где его волосы все еще не отрасли. Даже сейчас большая часть той ночи была как в кошмарном тумане, о котором он отказывался вспоминать. Он не помнил, как Рико остановился; не помнил, как Рико выбежал, оставив Жана в смятении. Возможно, Рико понял, что убьет Жана, если не отступит, или, может быть, он просто увидел время и понял, что должен появиться на корте для тренировки. Не имело значения, из-за чего. Не имело. Не должно было иметь.
Желание выбить лекарство из рук Ксавье было внезапным и сильным, и Жан впился ногтями в свою поцарапанную руку, чтобы удержаться. Он вынырнул из мрачных воспоминаний и сказал:
– Я выздоравливал в Южной Каролине. За мое лечение отвечали Лисы. Тебе следует спросить их медсестру, что она прописала, если для тебя это так важно.
– Меня не волнуют Лисы. Ты был травмирован в Западной Вирджинии. Только не говори мне, что ты отправился из Эдгара Аллана в Пальметто без какого-либо лечения или заботы. Жан, - попытался Ксавье, и в его голосе послышались нотки отчаяния, когда Жан посмотрел мимо него в сторону дальней стены.
– Скажи мне, что я тебя не так понял.
– У меня еще много упражнений, - сказал вместо этого Жан.
– Мы закончили?
– Нет, не закончили, - сказал Ксавье, не веря своим ушам.
– Где твоя ярость?
Он спрашивал об этом в понедельник, зайдя так далеко, что назвал Жана неожиданно покладистым. Жан слегка скривил губы в недовольстве и потребовал:
– Какие у меня основания сердиться? Я - Жан Моро, я – Свита, Идеальный игрок корта. Вороны понимают цену того, чтобы быть лучшими, и мы не боимся ее платить.
– Мы, - сказал Ксавье, резко обводя их взглядом, - Троянцы. Никогда больше не говори «мы Вороны», слышишь меня? Они тебя не заслуживают.
– Как и команда, которая не может занять первое место.
Челюсть Ксавье задвигалась, словно он хотел сказать что-то еще.
– Послушай, - сказал он, наконец. Жан повернулся к собеседнику, но Ксавье потребовалось еще мгновение, прежде чем он заговорил.
– Ты не хочешь, чтобы я вмешивался в твои дела, я понимаю, но послушай меня, когда я говорю: если тебе больно, то больно и нам. Если ты не позволяешь нам помочь тебе, мы должны знать, что ты заботишься о себе. Хорошо?
Это были неподходящие слова, но они были достаточно близки к «твоя неудача - это наша неудача», чтобы Жан заколебался.