Золотые земли. Птицы Великого леса
Шрифт:
Приближался вечер, и всё ниже опускалось бледное зимнее солнце. Вместе с сумраком в ложницу обратно заползали страхи.
– Госпожа лесная ведьма, – дверь приоткрылась, и показался незнакомый гридень. – К тебе девушка, она говорит, что твоя служанка.
– Князь приставил ко мне пока Третьяка, других слуг у меня нет.
– Госпожа, – послышался из-за двери девичий голос.
Дара нахмурилась и кивнула гридню, разрешая пропустить незнакомку.
Не сразу, не с первого взгляда, но Дара узнала её. Девушка стояла, чуть склонив голову набок, и улыбалась
– Я слышала, что тебя обвинили в моей смерти, госпожа лесная ведьма, – смешливо произнесла она.
Глава 8
Третьяна развязала платок и медленно стянула с головы, тёмные волосы распушились, щёки разрумянились. Кажется, она только-только пришла с улицы.
– Не ожидала, госпожа лесная ведьма? – спросила она с улыбкой. – Я вот тоже не ожидала, что решусь вернуться.
Дара не знала, что сказать. Медленно она поднялась с меховой шкуры на полу, оглядела Третьяну с головы до ног.
– Ты жива, – произнесла, недоумевая, она.
– Жива, – кивнула просто девушка.
Дара смотрела на служанку и будто впервые видела, так смутно запомнились ей черты Третьяны, её голос и манера говорить, а между тем она чуть не лишилась жизни из-за служанки.
– Где ты была?
Третьяна обернулась на гридня, намекая ему уйти прочь, но тот ждал приказа Дарины, а ту терзали сомнения.
– Оставь нас, – наконец решилась она. – Нам нужно поговорить.
– Я сообщу о случившемся Великому князю, – предупредил гридень и закрыл за собой дверь.
Глазами Дара нашла нож на столе, рассчитала, как быстро сможет его схватить. Рука её напряглась, готовая нанести удар.
– Где ты была? – повторила она вопрос.
– Пряталась от тебя и от княгини.
– Что?
– Ты ещё не увидела? – удивилась Третьяна. – Правда? Не увидела?
– О чём ты говоришь? – Дара поджала губы, сжала пальцы в кулаки.
– А я-то думала…
– Говори, как есть, хватит увиливать да играть словами! – разозлилась Дара. – Что тебе нужно? Почему ты скрывалась и заставила всех верить, что я тебя убила? Ты же следила за мной. Я видела тебя у реки.
Третьяна закивала.
– Я не знала, что ты ничего не поняла. Я-то, наоборот, решила, что ты очень умная и зоркая. Как-никак сама лесная ведьма.
– О чём ты?
– Приглядись, – Третьяна развела руки в стороны, и тулуп распахнулся на её груди.
Дара не сразу сообразила, что от неё требовалась, а после с недоверием и сомнением прищурилась, позволила зрению расплыться и увидеть то, что скрыто – золотой огонь, тёкший по венам, струившийся от головы к сердцу и дальше по всему телу.
– Ты ведьма, – выдохнула она в удивлении.
– Я думала, ты сразу догадалась, ведь столько говорят о твоём могуществе.
Но никогда о мастерстве. Дара подошла ближе
– А теперь поясни, что случилось и почему ты пропала.
Третьяна опустила взгляд, видимо, собираясь с мыслями.
– Хотя бы то, что княгиня приставила меня следить за тобой, ты поняла?
– Уж это любой дурак поймёт, – скривилась Дара.
– Я испугалась, что она из всех девок меня выбрала, потому что прознала, кто я. Пойми, госпожа лесная ведьма, это в остальных ратиславских землях ведьм не обижают, а если и настигнет их народный гнев, так за дело. В Лисецке всё иначе. Матушка говорит, что раньше мирно было, не одна ворожея в округе жила, но с тех пор, как князь Чернек взял в жёны рдзенку, в городе стало неспокойно. Поначалу она ещё держалась, но после Хмельной ночи никому – ни чародею, ни простой травнице, ни тем более волхву – в Лисецком княжестве от костра не спастись. Матушка не раз просила отца бежать в соседние земли, когда я родилась, опасалась, что я себя как-то выдам, но батюшка своих старых родителей не хотел бросать…
– И никто не догадался?
– Добрые люди про матушкин дар молчали, а на меня наложили чары, и до пятнадцати лет я своей силы не чувствовала, а после уже знала, как её в узде держать. Так и жила. Так многие живут.
Знала Дара такие чары, на себе испытала, когда ребёнком её отвели к колдуну Таврую, и он нарисовал узоры на груди, что обожгли, как раскалённый клинок, но не оставили ожогов. Так же потом долгие годы Дара не чувствовала огня в своей крови.
Так многие, наверное, жили.
– Объясни наконец, что случилось? Где ты была?
– Вначале в подполе у княгини, после пряталась то в хлеву, то в свинарнике, – усмехнулась Третьяна невесело. – Но ты же никак не поймёшь, о чём речь. Когда ты прибыла в Лисецк, княгиня Здебора позвала меня к себе и велела следить за тобой и докладывать о каждом сказанном слове, о каждой встрече. Я испугалась поначалу, подумала, что она как-то узнала о моём даре.
– Но это не так?
– Нет, наверное, – покачала головой Третьяна. – Потому что на третий или четвёртый день княгиня снова пожелала меня видеть, хотя до этого я передавала всё её ключнице Маланье. Княгиня приказала мне спрятаться в погребе, от которого только у Маланьи есть ключ, сказала сидеть тихо столько, сколько понадобится. Она объяснила, что так нужно, чтобы проклятую лесную ведьму сжить со свету. Она так сказала, не я, – извиняющимся голосом добавила служанка.
Дара хмуро кивнула.
– Я побоялась спорить, но догадалась, что моё исчезновение сулит тебе беду, – продолжила служанка. – Не знаю, сколько я просидела в погребе, вся окоченела, ни чары, ни одежда мне не помогли, а Маланья приходила редко и еду приносила преотвратную, всё только повторяла мне, что я за свою службу получу щедрую награду от княгини. Лучины прогорали быстро, и я подолгу сидела в темноте, а по углам мыши шуршали, и холод стоял собачий. Мне было скучно и страшно, и я решила поворожить, чтобы отвлечься.