Зорох
Шрифт:
– Какой красивый у тебя венок, – сказал он ей. – Ну-ка одень.
Эльза водрузила венок себе на голову, повернулась к нему профилем, и, задрав кверху нос, приняла красивую позу.
Леман всплеснул руками.
– Ну… Афертика!
На щеках у девочки заиграла краска.
– Это комплемент? – спросила она.
– А на что это еще похоже?
– По нашим законам, если парень делает девушке комплимент, то он обязан на ней жениться, – с серьезным видом, заявила она. – Если он отказывается, то его забрасывают камнями, а ее больше никто не возьмет замуж – никогда. Теперь, если
– Ну… – слегка смутился эрл. – Может, тогда это был не совсем комплемент?
– Нет-нет, это был он, я точно знаю.
– А давай никому не будем об этом рассказывать, – предложил эрл. – Я не люблю, когда в меня бросают камни.
– Ну ведь есть и другой вариант, – сказала Эльза. – Вы ведь пока не женаты…
Акха наконец, натянула на себя платье, так же как эрл, напилась из реки, и поспешила за ушедшими вперед Эльзой и Леманом.
– Не женись на ней сегодня эрл, – смеясь, крикнула она им вдогонку. – В Диких землях женятся по своим правилам. Тем более она все придумала, и такого глупого закона у них нет.
– Нет, есть! – крикнула Эльза.
– Нет, нет!
Эльза рассердилась.
– Ну а тебе-то какое дело есть или нету?!
– А я может, сама еще за него замуж выйду! – догоняя их, смеясь, сказала она. – По нашим законам ведь так, если тебя кто голой увидит, то он твой муж. А иначе на голову мешок, к ногам камни и обоих в море. Эрл Леман, ты хорошо плаваешь?
– Ну и зачем придумала? – спросила Эльза.
– Да ни зачем, – сказала Акха. – Скажи лучше, зачем он тебе? Если он смотрит в глаза и врет. Хочешь, чтобы он всю жизнь тебя обманывал? У него будет слишком много тайн от тебя, как от друга, и еще больше, как от жены.
– Когда же это я тебя обманывал? – обиженно спросил Эрл.
– Не сказать правды это и значит обмануть. Что ты скрываешь эрл? Ты как-то научился прятать от меня мысли. Я не знаю как ты это делаешь, но мне это не нравится. Добрых мыслей не прячут.
– Всякие прячут, – возразил Леман. – Я вот не хочу чтоб ты знала когда мне приспичит в носу поковыряться. Думаешь, приятно жить и гадать подслушивают тебя сейчас или нет? Собственных мыслей начинаешь стыдиться, и с самим собой, рассуждать неискренне. Нет – должно быть личное пространство. А вдруг я чужую тайну вспомню, или любовницу свою, или чужую, или обеих сразу. Представлю, как одна другой спинку в бассейне мылит. Про такое ведь детям рассказывать нельзя. И потом, я ведь не копаюсь в твоих мыслях…
– Да, наверное так и есть. Твои мыльные любовницы и ковыряния в носу, твое дело эрл – тут ты правы. Но поклянись, что ты не скрываешь ничего, что касается именно нас – меня, Эльзы, Эламира и остальных. Можете?
Леман остановился.
– Поклясться?
– Поклянись.
– Не буду, – поразмыслив, ответил эрл. – Да, ты права. Я знаю, немножко больше чем говорю. Когда-нибудь, когда посчитаю нужным, я с вами этим поделюсь.
– Ну хоть тут не соврал, – сказала Акха. – После того, как освободил нас, ты одел на средний палец левой руки кольцо. – Она взяла его за руку, и показала на бронзовую, испещренную мелкими не читаемыми надписями,
– Молодец, – похвалил эрл. – Даже кольцо заметила. Наблюдательная. Ну а теперь пошли. И не оглядывайся сильно. За нами следят.
Повозок на месте не оказалось. Чиар загнал их обратно в чащу леса по распоряжению эрла, еще до того, как он отправиться за девочками.
Как только Леман и дети прошли поляну, и густая листва спрятала их от глаз невидимых наблюдателей, он приказал Эльзе с Акхой бежать за ним, что есть сил. Не раздумывая, они помчались по петляющему следу от повозок, оставленному на сырой перерытой земле.
Эльза все время оглядывалась на бегу, ожидая, что кто-то появится, поэтому не разглядела прикрытый листвой пенек, запнулась об него, и распласталась на земле. Леману пришлось вернуться. Одной рукой, как перышко, он закинул девочку себе на плече, и устремился вслед за Акхой.
– Когда бегут, смотрят вперед! – поучал он Эльзу, несясь по зарослям волчьего кустарника. – Кого ты там все хочешь разглядеть? Прекрасные томены по лесам не шастают. Своих богатых невест они спасают только из золотых темниц.
Колючие ветки больно хлестали Эльзу по затылку и расцарапали шею.
– Аккуратней! – потребовала она. – Даже дикие нарки своих неверных жен к обрыву смерти аккуратнее несли. Мейси своих так носите, а я и сама могу бежать.
– Ты не умеешь. Всего две ноги и в тех запуталась.
– У вас тут где попало деревья валяются, – пожаловалась девочка. – А у нас в Анве все на своих местах. Я сколько раз бегала и ни разу не упала. Папа говорил, я грациозно бегаю.
– Грациозно как крот.
– Как крот, это как? Это был еще один комплимент?
Добравшись до своих Леман первым делом надел на себя кольчугу, и достал со дна телеги круглый деревянный щит. Трое дожидавшихся солдат уже облачились в доспехи, и цепляли к кожаным ремням на поясах метательные ножи. Грэя с ними не было. Старый лучник занял позицию где-то на возвышенности; он был скрыт ветками сваленного ясеня и зарослями высокого конского щавеля.
Скоро, со стороны поляны, выдавая свое приближение треском сучьев, и топотом конских копыт, прискакал Паттан. Он был запыхавшимся, как и его коротконогий полосатый, похожий на зебру жеребец. Спрыгнув на ходу молчун стал сбивчиво говорить, и, не теряя времени, подобно Леману принялся облачаться в кольчугу.
– Это не тарийцы, эрл Леман, – торопливо сказал он. – Это Белое братство… и там есть наши. Они готовили засаду… Для нас эрл Леман…
– Наши, – повторил за ним Леман, и не хорошо улыбнулся.
– Ждали в засаде, – продолжал Паттан. – Но они поняли, что выдали себя, и идут сюда. – Он достал из телеги три копья. Вытащил свой шлем, вытряхнул его и со скрежетом протер своим стальным рукавом. – С ними духовные отцы. Я узнал Криса и отца Габриэля.
– Одноглазый с ними? – спросил Леман.